Когда отец возвращался из экспедиций, мачеха старательно разыгрывала роль доброй феи из сказки. Но стоило папе вновь уехать, как фея мгновенно превращалась в злую мачеху. Такая вот сказка про Золушку на современный лад.

В семье мачехи с Кристиной не общались. Нередко бывало и так, что ее «забывали» покормить обедом или ужином.

Сводные брат и сестра были старше ее. Если «мама» хотя бы старалась держаться в рамках дозволенного, то ее дети открыто издевались над Кристиной. «Нахлебница», «крысеныш», «приблуда» были еще относительно мягкими эпитетами, которые ей то и дело доводилось слышать.

Впрочем, и мачеха не отставала от своих чад. По имени к девочке она обращалась лишь в короткие периоды пребывания дома отца. А в остальное время – «паразитка», «троглодитка»…

Папе Кристина ничего не рассказывала. Он был для нее последним близким человеком на свете. Больше всего Кристина боялась, что ее отец неожиданно умрет – как мама. Навязчивое видение папы в гробу заставляло ее буквально цепенеть от ужаса. Нет, лучше молчать обо всем.

А ночами по-прежнему – слезы, слезы, слезы… От тоски, от ощущения собственной ненужности, от одиночества. Тихо, в подушку, чтобы никто ничего не заметил.

Но все когда-то заканчивается.

– Однажды у мачехи пропало золотое колечко с рубином. И она обвинила меня в краже. Но я его не брала!..

Кристина не может справиться с собой. Плачет.

– …Долго била, называла воровкой, неблагодарной сволочью, паскудливой дрянью. А потом взяла да и рассказала про это отцу – во время телефонного разговора. Я готова была от стыда сквозь землю провалиться. Боялась, что папа меня бросит. Зачем ему дочь-воровка?..

Все вышло с точностью до наоборот. К возвращению Валентина Александровича кольцо отыскалось. Но Кристина, не выдержав, рассказала отцу обо всех издевательствах, которым подвергалась со стороны «мамы» и ее отпрысков.

Для Валентина Александровича это было шоком. Он подал на развод. Отныне Кристина всюду ездила с отцом. За десять лет учебы сменила шестнадцать школ. И везде у нее возникали одни и те же проблемы. Геологические изыскания проводятся не в столицах, поэтому учиться Кристине приходилось в поселковых школах. Начитанная девочка из Прибалтики, с ее акцентом и непривычными манерами, везде чувствовала себя белой вороной, чужаком. Неприязнь исходила не только со стороны одноклассников, но и со стороны местных педагогов.

Училась Кристина хорошо, хотя отличницей не была. Это вкупе с традиционной прибалтийской сдержанностью, которую местные истолковывали не иначе как высокомерие, приводило к тому, что одноклассники всячески стремились ее унизить.

Следует учесть, что местные нравы мягкими назвать было трудно. Здесь, в зоне вечной мерзлоты, располагались лагеря. А соученики Кристины были в массе своей детьми тех, кто остался на вольном поселении. И жизненными принципами, которыми тут руководствовались, были те, что позволяли выжить в лагерном бараке. «Выживает сильнейший», «Слабого подтолкни», «Обмани первым, не то обманут тебя» – такой вот «моральный кодекс». В этой криминализированной среде Кристине приходилось очень несладко.

– Я не могла взять в толк, как можно быть такими жестокими, как мои одноклассники, – рассказывала Кристина. – Как можно творить такие мерзости? Они там все как дикие звери – и дети и взрослые.

Перед этой грубой агрессией Кристина была совершенно беззащитна. Когда ее били, она не могла заставить себя в ответ ударить обидчика. Не могла материться. Все это воспринималось как лишнее доказательство ее слабости.

– Но я нашла способ противостоять всему этому ужасу. Я хорошо училась – чтобы задобрить учителей. Я находила таких же, как и я, изгоев и убеждала их держаться вместе. Когда мы были единой командой, нас боялись трогать. Да и появлялась хоть какая-то возможность поговорить о наболевшем, излить душу.

Валентин Александрович больше так и не женился. Воспитанием дочери он занимался сам, не доверяя его никому – после столь горького опыта.

Ее отец был сильным человеком. И старался сделать дочь такой же.

Но воспитание это базировалось на мужском взгляде на мир. «Ты всего должна в жизни добиваться сама. Хорошо учиться. Сделать успешную карьеру. Именно этим, и только этим ты докажешь свое право на существование. Остальное – вторично».

И Кристина активно занималась саморазвитием. Много читала, пела в хоре, посещала студию бальных танцев. Потом пришло новое увлечение – театр.

Магия сцены настолько поглотила ее, что после школы Кристина сделала попытку поступить в театральный институт.

Увы, она ошиблась с выбором на экзамене, взяв очень сложный фрагмент «Песен Мальдорора»[3]Лотреамона. Для провинциального института, где абитуриенты традиционно читали басни Крылова или рассказы Чехова, обращение к творчеству французского символиста Исидора Дюкаса – это было чересчур. Конкурс Кристина не прошла.

После неудачи на театральном поприще отец принял жесткое решение: «Все, игры кончились. Тебе пора самой зарабатывать на жизнь. Выбирай специальность, которая гарантированно тебя прокормит, и отправляйся учиться».

Кристина послушно выбрала технический вуз. Успешно закончила его, став инженером-радиоэлектроником. Однако все аналого-цифровые преобразователи и операционные усилители мало интересовали ее.

Жизненным приоритетом подавляющего большинства соотечественников в это время стали деньги. И Кристина тоже уходит в мир бизнеса.

Я слушала ее рассказ и неожиданно сообразила: моя собеседница совершенно не упоминает о своих отношениях с противоположным полом. Странно, но все мои клиентки так или иначе выходят на эту тему.

– Кристина, простите, что я вас перебиваю, – прерываю я ее монолог. – Но какие-то любовные отношения на момент ухода в бизнес у вас ведь были?

Ответ меня изумил:

– Да, конечно. К этому времени я уже дважды была замужем. Но это не имеет ни малейшего значения.

– А может быть, все-таки имеет?

Теперь Кристина говорит крайне неохотно. Приходится буквально клещами вытягивать каждое слово. Но мало-помалу все складывается в весьма любопытную историю, имеющую, как мне кажется, самое прямое отношение к проблеме Кристины.

– С Костей, первым моим мужем, мы начали встречаться еще тогда, когда я училась в школе. Знаете, как все это бывает: свидания, прогулки при луне, первые поцелуи, стихи… Потом он ушел в армию, взяв с меня обещание, что я его дождусь. Я его дождалась. Он вернулся, и мы поженились. Поначалу все было нормально, но очень скоро наша лодка, как сказал поэт, разбилась о быт. Понимаете, я крутилась как белка в колесе, зарабатывала, а он сиднем сидел дома. Пальцем о палец не желал ударить. Нет, Анжелика, сами посудите: того, что я зарабатывала, нам хватало на двоих. И еда в холодильнике не переводилась, и бутылочка всегда стояла. Еще и друзей мужа могли всегда угостить. А друзей этих он таскал к нам во множестве. Компанейский был парень.