мог бы предположить, и прижимает к стене дома.

— Мне нравится, куда это ведет, — я поднимаю брови и ухмыляюсь.

— Заткнись, блять, — она тычет тонким пальцем мне в грудь. — Давай проясним одну вещь, Массимо.

— Черт! Скажи мое имя еще раз.

Я перебил все, что она собиралась сказать.

Она моргает, застигнутая врасплох.

— Что?

Приподнимая бедра, я вжимаюсь пахом в ее живот.

— Когда ты произносишь мое имя, у меня встает.

Нахмурив брови, она отступает назад, создавая между нами пространство.

— Ты не в себе.

Нарушая пространство, я протягиваю руку и беру ее за лицо.

— Да, я с ума по тебе схожу.

Отмахнувшись от моей руки, она отходит еще на пару шагов назад и несколько секунд выглядит взволнованной, пока не приходит в себя. Ее взгляд, несомненно, должен быть угрожающим, но это только усиливает ее привлекательность.

— Никто не прикасается ко мне без разрешения. Если ты еще раз так со мной обойдешься, я отрежу твой член и скормлю его тебе по кусочкам.

— Как? — я поднял бровь. — Я лишь взял твою руку и коснулся щеки. Давай не будем преувеличивать.

— Не трогай меня, понял?

— Раньше ты не возражала, когда я прикасался к тебе. Ты практически задушила мой член, так жадно его требовала.

В ее глазах полыхает огонь, и я наслаждаюсь этим.

Я пришел сегодня вечером, твердо решив не соглашаться на этот брак. Теперь мне хочется перекинуть ее через плечо и побежать до ближайшей церкви.

— У нас ничего не получится. Я не доживу до нашей брачной ночи, не пустив тебе пулю в череп, — она разворачивается, собираясь уйти, и я бросаюсь ей наперерез.

Поднимаю ладони вверх.

— Я не трону тебя, и мы обсудим это как взрослые цивилизованные люди. Прошу прощения, если перегнул палку. То, что я снова увидел тебя, застало меня врасплох.

Широко раскрытые выразительные глаза пристально смотрят на меня. В тот вечер, когда мы с ней познакомились, я думал, что они карие, но сегодня они отдают зеленым, и я догадываюсь, что у нее они светло-карие.

— Я не шутила. Это просто катастрофа.

Я открываю рот, чтобы заговорить, когда из тени появляется высокая фигура, и тут же заталкиваю Катарину за спину, прикрывая ее от человека, который шагает к нам.

— Мои извинения, сэр. Мэм. Я не хотел вас напугать, — солдат делает шаг вперед, протягивая пару теннисных туфель. — Госпожа Маццоне подумала, что донна Конти могла бы надеть их.

Катарина обходит меня стороной, принимая обувь от мужчины.

— Это очень тактично с ее стороны. Спасибо

Мужчина уходит, а она стреляет кинжалами мне в лицо.

— Кажется, ты не способен подчиняться приказам.

Я морщу лоб в замешательстве, а она закатывает глаза, прислоняясь к стене и стаскивая с ног туфли на шпильках.

Ее рост почти не уступает моему, и я чувствую, как меня ни с того ни с сего охватывает нехарактерный защитный порыв.

— Ты прикоснулся ко мне буквально через несколько секунд после того, как я попросила тебя этого не делать, — объясняет она, вдевая ноги в туфли.

— Не думай, что я не буду тебя защищать. Ты станешь моей женой, и мой долг — не допустить, чтобы тебе причинили вред.

— Это еще не решено, и я сама могу защитить себя.

Она хмурится, глядя на меня холодным взглядом.

— Почти каждый мужчина, который должен был меня защищать, подводил меня. Полагаю, ты не будешь исключением.

Зацепив пальцами шпильки, она зашагала в сторону леса, оставив меня догонять ее.

— Что это значит? Кто тебя подвел? — спрашиваю я, догоняя ее. Она несется к лесу, как будто на задании.

— Неважно.

Она ступает на главную тропу, ведущую в густой лес.

— У меня нет никаких ожиданий от мужиков, и ты не исключение.

— А она все бьет и бьет, — бормочу я. Она провожает меня хмурым взглядом, пока мы пробираемся по тропинке через лес.

— Если мы это сделаем, то это будет чисто деловая договоренность.

— Естественно, — вру я, потому что не намерен придерживаться сугубо деловых отношений, но мне нужно, чтобы она согласилась.

Тогда мы сможем обговорить условия.

Она замирает, поднимает голову и смотрит на меня.

— Зачем тебе это нужно? Я думала, ты не имеешь никакого отношения к бизнесу. Это будет ограничивать тебя.

— Не верь всему, что слышала.

— Это не ответ.

Она наклоняет голову, и лучи освещают ее потрясающее лицо во всем его захватывающем великолепии. С ее высокими скулами, пропорциональным носом, интригующими, выразительными глазами и губами, которые были эпицентром всех моих фантазий с тех пор, как я ее встретил, она действительно изящна.

Слегка веснушчатая, загорелая, гладкая кожа сияет, умоляя меня о прикосновении. Ее стройное тело имеет изгибы во всех нужных местах, а красивое платье демонстрирует фигуру в совершенстве. Великолепное каре сочетается с узкой тонкой талией, стройными бедрами и ногами, которые идеально смотрелись бы по бокам от моей головы. Она щелкает пальцами перед моим лицом.

— Прекрати трахать меня глазами. Мы пытаемся вести серьезный разговор.

— Ничего не могу с собой поделать. Ты чертовски красива. Пялиться — это нормально.

Она несколько раз моргает, выглядя на мгновение ошеломленной, и я задаюсь вопросом, почему. Мужчины, должно быть, запинаются, осыпая ее комплиментами.

— Почему ты хочешь это сделать? — спрашивает она после нескольких тихих ударов сердца.

Я даю ей объяснение, которое предназначено для общественности, немного открывая душу в надежде, что она сделает то же самое.

— Мы с Гейбом не должны были стать донами. Обстоятельства вынудили. Мы заключили сделку после того, как наш отец и брат Примо погибли во время операции на складе. Гейб принял участь, а я мог жить своей жизнью, пока не пришло время мне стать доном.

Я беззаботно пожимаю плечами.

— Это время пришло, и я готовлюсь выйти на сцену.

— Для этого тебе не нужна жена.

— Руководить без жены и без наследников не принято.

В ее глазах что-то сверкает.

— Твой брат справился с этим.

— С трудом, — честно отвечаю я.

— Дон Маццоне вынуждает это делать из-за ориентации твоего брата?

В наблюдательности ей не откажешь. Я был бы впечатлен, если бы не переживал за брата. Этот секрет остается секретом не просто так. Страх струится по моим венам, но я скрываю его за маской равнодушия, не подтверждая и не отрицая.

— Наша организация все еще отсталая, когда речь заходит о роли женщин и геев.

Она подходит ближе, и пряный аромат ее духов щекочет мне ноздри.

— Бен может сделать очень многое. Я подозреваю, что тебя втянули в это дело невольно, и ты соглашаешься, чтобы защитить своего брата.