Потом встала, позвала детей и покатила коляску по тротуару. Перейдя через улицу и направляясь к зданию почты, она заметила, что старый мистер Оберхольстер, начальник почты, смотрит на нее в окно своего кабинета. Она знала, что он один из них, она видела его в мундире «ОБ», когда он приходил за Рольфом, чтобы идти на одно из их собраний.

Сара сразу запаниковала. Все телефонные звонки проходят через почту. Оберхольстер может легко подслушать ее разговор, или оператор узнает ее голос. Она прошла мимо и направилась в лавку мясника, как будто с самого начала так задумала. Купила два фунта свиной вырезки – любимый ужин Рольфа – и заторопилась домой; ей хотелось побыстрее уйти с улицы, остаться одной и получить возможность подумать.

Зайдя в кухню, она услышала мужские голоса из комнаты, которую Рольф превратил в свой кабинет. Муж рано вернулся из университета. Сердце Сары забилось чаще: она услышала голос Манфреда. Она почувствовала себя виноватой из-за того, что он по-прежнему так на нее действовал. Манфред почти три недели не был в их доме, и она поняла, что скучала по нему и почти каждый день думала о нем; ее чувства менялись от горькой ненависти и негодования через множество оттенков до сильного физического возбуждения.

Она начала готовить ужин Рольфу и детям, но мужские голоса легко долетали до кухни. Изредка Сара замирала и прислушивалась, а один раз расслышала слова Мэнни «Пока я был в Йохбурге…» Значит, он побывал в Йоханнесбурге. Ограбление в банке произошло там позавчера ночью. Вполне достаточно времени, чтобы приехать автомобилем или поездом. Он вспомнила двоих убитых. В газете она прочла, что у управляющего банком осталась беременная жена и двое малышей. И задумалась, что должна чувствовать эта женщина, когда ее муж погиб и ей предстоит заботиться о трех малышах.

Но тут ее внимание снова привлекли мужские голоса, и она прислушалась. То, что она услышала, наполнило ее дурными предчувствиями.

«Когда это кончится? – думала она. – Как бы я хотела, чтобы они бросили все это. Чтобы Мэнни навсегда ушел и оставил нас в покое…»

Но эта мысль принесла ей ощущение безнадежности.

* * *

Шаса в своем «рапиде» один пролетел вдоль Витватерсранда и уже в темноте приземлился на аэродроме Юнгсфилд. Прямо от аэродрома он поехал к Блэйну на Ньюленд-авеню.

Ему открыла Тара; ее лицо радостно вспыхнуло, когда она узнала его.

– Милый, я так соскучилась!

Они страстно поцеловались, но голос Блэйна заставил их разомкнуть объятия.

– Послушай, Шаса, не хочу отрывать тебя ни от чего важного, но не уделишь ли мне минутку, чтобы я выслушал твой отчет?

Тара вспыхнула.

– Папа, ты шпионишь за нами!

– Все на виду, моя дорогая. Шпионить не требуется. Пошли, Шаса.

Он провел его в кабинет и усадил в кресло.

– Выпьешь?

– Предпочел бы имбирный эль, сэр.

– Как низко ты пал. – Блэйн налил себе припасенного виски и протянул Шасе имбирный эль. – Так о чем ты не мог говорить по телефону?

– Возможно, нам наконец повезло, сэр. – Как только ограбление в Фордсбурге связали с «Оссева брандваг», Шаса по приказу Блэйна полетел в Йоханнесбург. Он побывал на Маршалл-сквер, в Главном управлении уголовного розыска, и присутствовал при допросах раненого грабителя. – Как вы знаете, этот тип работает на шахте «Кроун». Его зовут Тис Лоренс, и, конечно, он в нашем списке известных членов «ОБ». Не самая крупная рыба, хотя выглядит внушительно. Впрочем, думаю, он выпивает. Я сказал полицейскому инспектору, что вам нужны ответы…

– Никакой жестокости, – нахмурился Блэйн.

– Нет, сэр. В этом не было надобности. Мы только объяснили ему, что за участие в грабеже и убийстве полагается виселица, и он раскололся. Большую часть его рассказа я передал вам по телефону сегодня утром.

– Да. Продолжай.

– Он сообщил нам имена еще трех участников ограбления. Их смогли арестовать до моего отлета из Йоханнесбурга. Однако главным был человек, с которым Лоренс познакомился всего за три дня до ограбления. Он не знает, как его зовут и где его найти.

– Он описал его?

– Да. Рослый, бородатый брюнет, нос кривой, над одним глазом шрам – очень подробное описание, но Лоренс сообщил кое-что еще, и это может оказаться важным.

– Что именно?

– Кодовое имя. Предводитель известен только как Die Wit Swaard – Белый Меч, и приказ подчиняться ему пришел от самой верхушки общества.

– Белый Меч. – Блэйн задумался. – Похоже на «Журнал для мальчиков»[95].

– К несчастью, это совсем не детская забава, – продолжал Шаса. – Я убедил инспектора, который ведет расследование, не делать это имя и описание достоянием гласности, пока от вас не поступит приказ.

– Хорошо. – Блэйн сделал глоток виски; он был доволен тем, что его вера в Шасу Кортни так быстро оправдывается. – Белый Меч. Я думаю, не тот ли это катализатор, который мы искали, тот самый, что привел «ОБ» в действие.

– Вполне возможно, сэр. Все арестованные участники грабежа явно преклоняются перед этим человеком и боятся его. Он та сила, что стоит за всем предприятием, и он бесследно исчез. И ни следа пропавших денег – кстати, мы установили, что похищено сто двадцать семь тысяч фунтов.

– Неплохая сумма, – сказал Блэйн, – и можно предположить, что она пошла в военную казну «ОБ», вероятно, вместе с похищенным на железной дороге гелигнитом.

– Что касается кодового имени, сэр, я предложил бы не сообщать его газетам и вообще никому, кто непосредственно не связан с расследованием.

– Согласен. Но послушаем твои доводы. Хочу проверить, совпадают ли они с моими.

– Во-первых, незачем настораживать добычу. Ему незачем знать, что мы идем по его следу.

Блэйн кивнул.

– Совершенно верно.

– Другой довод таков: всякий информатор, который сообщит это имя, может считаться надежным.

– Я тебя не совсем понимаю, – нахмурился Блэйн.

– Ваше обращение к публике за помощью вызвало целый шквал телефонных звонков, но, к сожалению, большинство их – фальшивка. Если сообщить кодовое имя, все будут его называть.

– Понятно. Использование кодового имени подтвердит надежность звонящего.

– Да, сэр.

– Хорошо. В таком случае пока подержим его под сукном. Еще что-нибудь?

– Пока нет.

– Тогда позволь рассказать тебе, что здесь произошло за время твоего отсутствия. Я встретился с премьер-министром, и мы решили объявить «ОБ» политической организацией. Все государственные служащие, сотрудники полиции и военные должны немедленно прекратить членство в этой организации.