Заглушив в горле стон, Аранша поднялась на ноги. Нет, здесь не выбраться, вон она как склон пропахала...

Пошарив взглядом по камням, наемница не увидела своего меча. Известно, что потерянные вещи присваивает Многоликая... Ну и ладно, пусть старая дрянь подавится этим мечом, у Аранши нож за голенищем. Добудет она и посерьезнее оружие, только б наверх выбраться...

С каждым шагом боль становилась привычнее, ее вполне можно было терпеть, а взгляд шарил по нависшим вокруг откосам, пока не зацепился за промоину, разрезавшую левый склон. Вероятно, здесь был источник, но почему-то заглох. Но вода успела промыть в камне нечто похожее на ступени. Конечно, карабкаться по этой «парадной лестнице» будет только ненормальный. Куда разумнее брести дальше, надеясь, что стены где-нибудь станут ниже или сквозная пещера выведет на свободу. Правда, это уведет далеко от места схватки...

Что-то в глубине души, в темном ее уголке, трусливо шепнуло: «Так это же хорошо!»

Аранша вспомнила старую поговорку наемников, которую любил повторять ее учитель: «Деньги делают героев только из дураков». Мол, раз тебя наняли, маши себе мечом. Как все. Не торопись сложить голову.

— Ну и пусть! — упрямо сказала Аранша вслух. — Значит, я дура!

И ущелье ворчливо отозвалось эхом: «дура... дура... дура...»

Тяжело вздохнув, Аранша всем телом приникла к крутому склону, израненными пальцами впилась в края промоины и начала мучительный подъем...

Орешку и Нурайне было с чего приуныть. Четыре дня искали они Илларни, обошли весь город, тратили медь и серебро налево и направо. Но след астролога затерялся, как тропка муравья в густой траве. А только что у них побывал очень неприятный посетитель. Их дом вновь осчастливил кратким визитом смотритель ковра и подушек. Нхари-дэр прямо-таки истекал медом, передавая послание своего повелителя. И само послание было любезным по форме, хотя и жестким по смыслу: грайанцы загостились в столице, пора им возвратиться на родину или хотя бы покинуть Нарра-до...

— Светоча можно понять, — негромко сказала Нурайна, глядя на закрывшуюся за гостем дверь. — Мы для него — загадочные, опасные чужеземцы... и живое напоминание о той неприятной истории.

— Да боится он, что мы языками начнем трепать про то, как он мимо скамьи уселся! — зло отозвался Орешек.

Женщина промолчала. Орешек бросил на нее тревожный взгляд. Ой, не нравилась ему сегодня Нурайна! Вялая... глаза странно блестят... посреди разговора обрывает фразу, умолкает... Не заболела ли, храни ее Безликие!

Орешку захотелось немного развеселить свою спутницу. Встав, он отошел к двери, грациозно поклонился Нурайне и вернулся в центр комнаты — но уже чинной походкой воспитаннейшего придворного. На подушки опустился легко и изящно, к яблоку на блюде протянул руку, словно оказывая скромному плоду великую честь.

В глазах Нурайны мелькнула искорка интереса.

— Похож... — скупо бросила она.

Ободренный, актер продолжил представление. Голос его звучал музыкально и мягко:

— Высокородный господин и прекрасная госпожа, во имя богов, не подумайте, что вас выгоняют из города, но это так оно и есть... Вы — истинное украшение столицы, до сих пор Нарра-до жил лишь предвкушением встречи с вами, но, как говорится, гладкой дороги вашей повозке...

— Похож, — вновь уронила Нурайна. Глаза ее остекленели, она резко побледнела. — Вашей повозке... повозка... такая легкая, с широкими колесами... чтобы не тонули в песке...

— Э-эй, — испугался Орешек, — ты это чего?

Нурайна продолжала монотонно и безжизненно:

— Но под колесами не песок, а камни. Горная дорога, вокруг скалы...

Орешек поднялся на ноги, тревожно заглянул сверху вниз в серо-белое, с бисеринками пота, лицо Нурайны. Бредит? Сошла с ума?

— Впереди повозки — вереница верблюдов, — невыразительно говорила женщина, — и люди, много людей... А в повозке — двое, они связаны... но я не вижу, кто это.

Орешек протянул руку, чтобы тряхнуть спятившую спутницу за плечо, но ладонь замерла в воздухе, опасливое недоумение сменилось благоговейным восторгом. Парень понял, что происходит у него на глазах. Второе Зрение, о котором он часто слышал в сказках! Дар, которым могли похвастаться очень немногие Истинные Маги!

Орешек почувствовал себя мальчишкой, который в сумерках слушает старую легенду, полную чудес и невероятных приключений.

А голос женщины тянулся ровной слабой нитью:

— Караван остановился, верблюды сгрудились... Погонщики суетятся, кричат, что впереди засыпало тропу...

Орешек опустился на колени и требовательно заглянул в невидящие глаза наследницы Первого Дракона.

— Илларни, да? На повозке — Илларни?.. Ну, говори же!

— Она скользит по склону, как ящерица... — Нурайна явно не слышала вопроса. — Вся круча в пещерках, из одной и появилась женщина. В суматохе ее не замечают, она вьется меж верблюдов, пробирается к повозке. Погонщик хватает ее за руку, она бьет его ножом... сильный, точный удар, тот умер, не крикнув. Женщина прыгает в повозку, режет путы на одном из пленников... вот, вот, встал уже! Это очень сильный, рослый мужчина, но он пьян или болен, даже стоит с трудом... Их заметили! Поднимается крик... женщина тянет мужчину за руку прочь, к пещерам... Я знаю эту женщину! Это...

Голос оборвался. С глубоким стоном ясновидящая откинулась на ковер.

Орешек метнулся к сундуку, на котором стоял кувшин с вином, наполнил чашу и вернулся к лежащей в обмороке Нурайне. Что делать? Приводить ее в чувство? А если этим он убьет чародейку? Ведь ее душа сейчас далеко...

Он сел на ковер рядом с женщиной, поставил на пол чашу и застыл, прислушиваясь к дрожащему, неровному дыханию Нурайны, боясь пошевелиться, чтобы не прогневать таинственные и грозные силы, что владели сейчас хрупким человеческим существом, — и могли его смять, раздавить, уничтожить. В сказках не раз говорилось о том, как погибали колдуны, которые пытались заглянуть дальше, чем позволяли им боги.

Шло время, но Орешек не замечал его бега. Лишь когда Нурайна коротко застонала, он рванулся к ней — и почувствовал, как затекло тело от напряженного ожидания. Бережно, нежно приподнял он безжизненную голову королевской сестры и пристроил на сгибе своего локтя.

Другой рукой осторожно поднес чашу с вином к белым губам женщины.

— Илларни, — сказал он мягко и негромко. — Илларни Звездный Блеск из Рода Ульфер. Астролог Илларни.

— Пещера, — с трудом отозвалась Нурайна. Она открыла глаза — взгляд оставался невидящим — и глотнула вина. Кожа ее чуть порозовела, она продолжила тверже: — Огромная черная статуя и жертвенник... в засохшей крови...

— Илларни там, в пещере?

— Сидит на ступеньках жертвенника. Перед ним — человек в черном, не вижу лица... Рядом на коленях стоит женщина, тот человек намотал ее длинные черные волосы себе на руку...