В течение всего нашего путешествия я хотел показать, что и злоупотребления охранников — военных полицейских по отношению к узникам Абу-Грейб, и жестокость охранников в нашем Стэнфордском тюремном эксперименте иллюстрируют ситуацию, описанную в «Повелителе мух», — когда обычные люди на время превращаются в исчадия ада. Мы должны поставить их рядом с теми, кто творит немыслимые злодеяния, с такими тиранами, как Иди Амин, Сталин, Гитлер и Саддам Хусейн. А герои момента должны стоять рядом с теми, кто совершал героические поступки всю свою жизнь.

Героический поступок Розы Паркс, отказавшейся сидеть на местах для «цветных» в задней части автобуса в Алабаме, поступок Джо Дарби, предавшего гласности пытки в Абу-Грейб, или действия спасателей-добровольцев, которые приходят на помощь любому, кто попал в беду, — все это акты мужества, имевшие место в определенное время в определенном месте. Напротив, героизм Мохандаса Ганди или Матери Терезы — это доблестные действия, длившиеся всю жизнь. «Хронический» героизм относится к «острому» героизму, как мужество к смелости.

Такая точка зрения предполагает, что каждый из нас может с легкостью стать героем или злодеем, в зависимости от того, какие ситуационные силы на нас влияют. Поэтому очень важно понять, как можно ограничивать, сдерживать и предотвращать ситуационные и системные силы, побуждающие некоторых из нас к социальной патологии. Но для любого общества не менее важно создавать «героические образы». Для этого необходимо напоминать людям, что каждый из нас — герой, ждущий своего часа; он готов услышать призыв и поступить по совести, когда наступит решающий момент. И решающий вопрос для каждого из нас состоит в том, действовать ли, чтобы помочь другим, или нет. Давайте же приготовим лавровые венки для всех тех, кто откроет в себе источник скрытых сил и добродетелей, которые позволят им идти вперед и бросить вызов несправедливости и жестокости, в соответствии со своими принципами и ценностями.

Большой объем исследований, посвященных ситуационным детерминантам антиобщественного поведения, который мы рассмотрели здесь, подтвержденный исследованиями Милгрэма о власти авторитета, а также Стэнфордский тюремный эксперимент убедительно демонстрируют, что нормальных, обычных людей можно побудить совершать невероятно жестокие действия против ни в чем не повинных других[539]. Однако в этих исследованиях, как и во многих других, всегда было не только большинство, которое слушалось, приспосабливалось, подчинялось, поддавалось убеждению и соблазну. Всегда было и меньшинство, которое сопротивлялось, возражало и не подчинялось. В определенном смысле героизм — это и есть способность сопротивляться мощным ситуационным силам, которые так легко улавливают в свои сети большинство людей.

Отличаются ли те, кто оказывает сопротивление, от тех, кто слепо подчиняется[540]? Нисколько. Наша концепция банальности героизма утверждает, что герои момента не слишком отличаются от большинства, от тех, кто поддался соблазну. До сих пор почти нет эмпирических исследований, подкрепляющих подобные утверждения. Героизм — непростое явление, оно с трудом поддается систематическому изучению, сопротивляется ясным определениям и сбору данных «в поле». Героические поступки непредсказуемы, и оценить их можно только после того, как они были совершены. Поскольку героев обычно расспрашивают спустя месяцы или годы после того, как героический поступок был совершен, не существует никаких прогностических исследований того, что фотограф Анри Картье-Брессон называл «решающим моментом» героического поступка[541]. Надо признаться, мы не знаем, на чем основаны решения героев, когда они решают совершить рискованный поступок.

Героизм утверждает связи между людьми

По причинам, которые мы до сих пор как следует не понимаем, тысячи обычных людей в любой стране мира, оказавшись в особых обстоятельствах, совершают героические поступки. На первый взгляд точка зрения, которую мы изложили в этой книге, развенчивает миф о герое и превращает выдающееся в банальное. Но это не так — ведь мы признаем, что акт героизма действительно является редкостью. Героизм поддерживает идеалы сообщества, служит удивительным руководством и примером просоциального поведения. Банальность героизма означает, что мы все — герои, ждущие своего часа. Это выбор, который в тот или иной момент придется сделать каждому из нас. Я верю, что, рассматривая героизм как эгалитарный, общий признак человеческой природы, а не редкое качество, присущее немногим избранным, мы можем лучше способствовать героическим поступкам. Как пишет журналист Кэрол Депино, «каждый способен стать героем, в той или иной степени. Иногда мы этого не осознаем. Для кого-то это может быть что-то очень простое, например, просто придержать для кого-нибудь дверь и сказать: „Привет“. Мы — все герои для кого-то»[542].

Эта новая тема универсальности обычных героев побуждает нас по-новому взглянуть на обычных героев среди нас, на тех, чьи ежедневные жертвы делают лучше нашу жизнь.

И поэтому последний вывод, который можно извлечь из нашего долгого путешествия в сердце тьмы и обратно, состоит в том, что героические поступки и людей, которые их совершают, необходимо прославлять. Эти поступки и эти люди создают самые важные связи между нами: они создают единую Человеческую Связь. Злу, таящемуся среди нас, нужно противостоять и в конечном счете преодолевать его ради живых сердец и героической решительности каждого из нас. И это не просто абстрактная концепция. Как напоминает нам российский писатель и бывший узник сталинского ГУЛАГа Александр Солженицын: «Линия, разделяющая добро и зло, проходит… через каждое человеческое сердце — и через все человеческие сердца»[543].

Спасибо, что разделили со мной это путешествие.

Чао!

Фил Зимбардо