они соберутся вместе. Три дня. Я могу потерпеть. До тех пор – приглядывайте, чтобы они не убили еще кого-нибудь. Или не сбежали дальше в Руконгай. Если что, арестуйте, я сам убью. Свободен.

Он вышел, как нормальный человек, через дверь.

Я очень хотел пойти и сделать все сейчас. Но меня остановило кое-что. Такаги имеет уровень Офицера по силе.

Чтобы грохнуть его и других лично, разом, моих сил может оказаться недостаточно.

- Три дня, да? – погладил я гладкие ножны зампакто. – Сможем, как думаешь?

Он никак не ответил, но мне и не нужно. Принял позу Медитации с Мечом. Спать в ближайшее время не собираюсь.

***

Через два дня. Полдень. Комната для Каллиграфии.

Окна приоткрыты минимально, давая лишь узкие полоски света в полумраке комнаты. Квадрат с песком на полу снова чист, ожидая написания.

Палка в стороне, вместо нее в руке – меч.

Лезвие касается песка, вдавливается, а потом скользит, с шелестом раздвигая песчинки острой сталью. Штрих за штрихом, заостренно, глубоко, словно не на песке рисую, а режу человеческую плоть.

Острие вытащено, с зеркального лезвия скатились остатки песчинок.

«Месть»

Я стер и начал снова. И снова. И снова.

Когда пишешь Каллиграфию, сердце должно жить тем, что хочешь начертать. Сердце и разум.

Я отдавался этому чувству, желанию, потребности.

«Месть»

Не знаю, как Ичимару Гин смог прожить, протерпеть больше века, ожидая момента для исполнения мести.

Всего три дня. Ничтожный срок. Но каждая минута ожидания для меня – это агония.

Каждая секунда полна воспоминаний о лежащей в бинтах Касуми. О трупе в гробу Хибики, о калеке Хаку, об остальных. О том, как мое лицо было вжато в землю под чужой ногой.

«Месть»

Негативные эмоции отравляют мой разум, пятнают саму душу, растекаясь ядом где-то глубоко-глубоко.

Гнев горит огнем, опаляя мои губы при каждом выдохе.

Скорбь и печаль мутят взгляд влагой.

Желание убивать заставляет пальцы дрожать, делая штрихи рваными, хаотичными.

«Месть»

Я не просто занимался мазохизмом.

Затачивал свою волю, душу и реацу об этот негатив. Использовал крайние чувства, заставляя духовную силу расти, пылать, вредить мне. Битва воли и чувств, в крайностях эмоций.

Копил это, пока не мог больше терпеть, пока не хотелось кусать губы до крови и рычать, как раненному зверю, готовому кидаться на все, что видит.

А потом вливал все это – в меч.

Зампакто пишет на песке:

«Месть»

А потом все, что давал ему, зампакто возвращает обратно, еще больше.

Я использую горе, произошедшее с друзьями, как ресурс для себя. Противно от этого… Липкое, грязное чувство вины. И это тоже топливо, ресурс для круговорота негатива, точащего мою волю, обжигающему мою душу.

Пытка для сердца. Пытка для ума.

Но вместе с тем… Сила.

С каждым часом я ощущаю духа Зампакто все ближе, лучше, яснее. Мы мыслим в одном ключе, об одной вещи, в едином порыве.

«Месть»

Я выдержу это. А потом обрушу все, что испытал, на них.

«Мес…»

Я повернул голову.

- Кто ты?

Девушка в лиловых носках и бежевом кимоно, с прической каре. Служанка, которая обычно приносит мне чай и еду, когда тренируюсь в Каллиграфии.

Она встретила мой взгляд, задрожала и рухнула на колени. Сотрясаясь от страха, она ползет назад, глаза заполняются слезами.

Она пытается что-то сказать, но подбородок дрожит, а губы ходят ходуном, превращая звуки слов в бессмысленные всхлипы.

Я замечаю за ней стол с подносом еще парящей еды.

- Проваливай, - вернулся к написанию на песке. – Никто не войдет, пока я здесь. Иначе… Я не уверен, что не убью тебя.

««Месть»

Она пытается встать, но не может, падая, как только родившийся олененок.

- Ты не слышала меня? Исчезни!

Рык и порция духовного давления заставляют ее тело реагировать. Со скоростью, не должной проявляться в ней, служанка выбежала из комнаты, захлопнув дверь.

Я забыл о ней в ту же секунду, как эхо от закрытия двери растаяло в воздухе. Клинок скользит по песку, как по плоти.

Чувствую, что если не получу выхода для мести, я действительно свихнусь… Это опасный путь, на который я встал.

Но одно лишь воспоминание о Касуми… Перечеркивает все.

Они заплатят. Они умрут.

***

- Мы окружим это место, - шепот ниндзя во главе отряда. – Никто не уйдет.

Кивок. Восемнадцать теней сливаются с окружением, как будто всегда были частью темноты и ночи.

Три дня прошло. Ночь мести настала.

Я вдохнул чистый воздух, поднял голову. Ночное небо чистое, без облачка. Шагаю по протоптанной дорожке в темноте ночи, только звезды и полумесяц Луны освещают землю.

Ветерок холоден, но одежда делает его терпимым. Кимоно и хакама цвета свежего снега, без рисунков или узоров. Белые одежды в ночи делают меня похожим на призрака, но я не против.

Иду между домами, пустые окна провожают меня заброшенными провалами. Их хозяева давно сбежали или трупы. Нет кошек, нет собак.

Надо мной пролетела ворона, скользя темными крыльями на фоне ночного неба. Падальщик. Предвестник чужих смертей. Как мило, ты вовремя.

Птица села на просевшую крышу, склонила голову, следя за мной черным глазом. Не обращаю больше внимания.

Я ощущаю их. Двадцать три реацу… Одна из которых близка по силе к моей. Они как огни свечей в ночи, которые мой костер хочет пожрать. Только более крупный огонь среди них мог бы сопротивляться.

Он ощущается как необработанная нефть, маслянистая гадость на земле. Такаги. Я буду с удовольствием убивать тебя.

Иду дальше, через пустырь к небольшому особняку в японском стиле, из дерева, черепицы и бумаги.

Ворота нараспашку, никого на страже. Створки старых врат вросли в землю от неиспользования. Через камни декоративной тропинки