— Поднимись, говорю, — повторил командор, разворачивая шелк. — Ты больше не в королевской армии. Здесь все равны, будь он маршал или боец.

Воин выпрямился и стянул с лица маску из плотной черной ткани. Ему только-только исполнилось шестнадцать эльфийских лет. Восковые щеки горели алыми пятнами от долго, утомительного бега через весь город, волосы цвета черного жемчуга облепили влажный лоб, в темных глазах искрились страх и в то же время благодарность.

— Д…да, шерл Сирилл, — ответил он неуверенно.

— Свободен.

Старшина развернулся и исчез в темноте.

Сирилл опустил глаза и посмотрел на карту. Бесмер и Дминар тоже. Предстояло еще так много успеть, а время в их положении — самая настоящая драгоценность.

… Наемную армию ждали с севера-запада. Западная Стена кишела солдатскими голосами, сливавшимися с отдаленным шумом лагеря, что светлые эльфы разбили за внутренним кольцом стен. Одни громко смеялись, восклицали и разили бранью. Другие тихо напевали, левее шептались мягкими голосами.

Темные эльфы не решались входить в Гелиополь, светлые, напротив, старались не выходить во внутренний двор и держались под защитой неприступного «забора». До слуха мерэмедэльцев доносился лай хас-каси и лабрадоров, звон колокольчиков на упряже коней. Еще чаще — звуки эльфийских песен, круживших в печальных мелодиях лютен.

Горячие клубы дыма подымались в расшитое звездными узорами небо.

Так продолжалось два дня.

… Всю ночь Сирилл изучал карты и планы подземных тоннелей, прорытых под мостовыми, площадями и дворцами Гелиополя, потому как хотел как можно лучше организовать оборону, о которой его просил лучший друг Габриэл. Но на рассвете его одолела усталость.

Он спустился во внутренний двор и вошел в высокий добротный дом с арочным проемом, занавешенным немерским бархатом — негласный военный штаб опального эльфийского войска. В овальной комнате двадцать на тридцать шагов располагались круглый стол, несколько стульев, застывший холодом камин, старинная мягкая мебель и стеллажи с грудами пергаментов и свитков, покрытых плесенью и пылью.

Сирилл снял плащ и сел за стол. Воспоминания о доме нахлынули неожиданно. По его расчетам — корпус легкой кавалерии командора Маркуса уже должен был прибыть в Мерэмедэль, обезвредить «псов» Его Величества и взять под защиту Фреллу и Свена, а так же Селену и двух ее малышей. Только бы не сорвалось, закусил он припухшую губу.

Ход его мыслей прервал шелест занавески. В дверях мялся мальчишка в замызганной бесцветной одежде с длинными оборванными рукавами. По пепельным волосам плелись змейки багровых огней и казались оттенка заката. В первый миг командор не узнал его, но стоило ему заговорить, как тот час вспомнил голос — это тот самый ученик чародея, которого Габриэл спас в Эбертрейле от гнева (еще тогда) принца Брегона.

— Вы друг Учителя? — Спросил светлый, поглядывая на Сирилла. Пальцы вцепились в косяк, точно тот мог защитить его от всей скверны этого мира.

— Учителя? — В первый миг командор не понял, но через секунду рассмеялся — Габриэл не изменил приверженности Трем Законам и остался истинным шерлом Его Величества даже будучи в изгнании. — Да, я его друг.

Эридан, смущенный внезапным смехом, развернулся и хотел уходить в разгорающееся утро, но Сирилл окликнул:

— Постой. Так ты его ученик?

Тот огрызнулся:

— Был. До того, как он предал нас, бросив на растерзание этим…

Но во время прикусил язык, заметив на лице командора странную тень печали.

— Твое сердце возликует, если я скажу, что все это принесло ему лишь страдания и горе?

Юноша непонимающе захлопал пепельными ресницами.

— А, неважно, — надсадно выдохнул Сирилл и уткнулся в какие-то схемы и чертежи.

Наступила неловкая пауза.

— Мы думали, между темными не бывает дружбы, — пожал плечом светлый юнец; уходить он передумал.

И войдя, пригрелся у переносного очага, обливавшего каменные стены золотыми и гранатовыми пятнами. На тлеющих углях лежали подогревались пшеничные лепешки, рядом на столике лежало холодное мясо и мягкий сыр.

— Голоден? — Поинтересовался Сирилл. — Ешь.

Эридан откусил от хрустящей лепешки и спросил:

— Что это?

Подробная карта города предков, — темный не поднял головы. — Город разделен на четыре равных квадрата. Северный аллион. Южный. Западный и Восточный. В центре Королевская Площадь и Золотой Дворец. Есть здесь Зимняя и Летняя Резиденции Лагоринора, а еще четыре величественных Дворца. Скорее всего, они принадлежали четырем братьям — Повелителям Стихий. Гелиополь очень стар. Улицы захламлены. Большинство башен и крепостей разрушены. Продолжительной осады он не выдержит. Внешние стены рассыпаются на глазах. Внутренние — прочнее, но и их надолго не хватит. — Сирилл выложил поверх первого чертежа еще один, больше похожий на набросок. — Что меня радует, так это крайне разветвленная сеть подземелий. Мои бойцы обследовали только треть, но даже этого достаточно, чтобы понять, наши славные предки очень часто ими пользовались. — Командор ткнул пальцем в черный узор. — Возможно, это сыграет нам на руку. Как только начнется атака, всех мирных спустим под землю, вот сюда, в районе Башни Тысячи Лун.

Юнец поглядел на схему подземных штолен и прошептал:

— Вас правда прислал Габриэл?

— Лорд главнокомандующий просил вызволить вас и удерживать город до победы.

Эридан всхлипнул и прикрыл глаза. Воспоминание об Учителе полоснуло его сердце лезвием бритвы.

— Почему?

Сирилл поднял голову:

— Что почему?

— Почему он так поступил?

Командор замялся:

— Спросишь у него сам. Когда он вернется.

Эридан распахнул глаза. Тлеющие угли бросали на потолок его длинную, густую тень.

— А он может не вернуться?

Друг Габриэла отрывисто пожал плечами, в черном хвосте отлились алые сполохи, по шевронам, нашитым на узкие рукава, легли полосы света. Заметив на лице мальчишки испуг, он попросил:

— Назови имя.

— Эридан, — буркнул тот.

— А твоего друга?

— Лекс.

— Он маг? — Темный эльф подпер подбородок.

— Он был ученик мага. — Эридан открыл глаза и судорожно вздохнул. — Управлять огнем — это все, чему его успели обучить.

— Как он сейчас?

— В лазарете на вашем корабле. Запретная магия забрала его силы. Жизнь едва в нем теплится, — грустно молвил Эридан. Серебристые локоны вовремя скрыли побежавшие слезы.

Сирилл хмыкнул:

— Вы практикуете магию первых эльфийских королей? В Эр-Морвэне она строжайше запрещена. Нам не позволены даже руны.