– И до сих пор, похоже, сносит.

Платт поморщился.

– Ой, да брось. Замуж-то она за тебя выходит.

– Ну, Кейбл-то не из тех, кто женится.

– Гм, – он щедро отхлебнул из бокала, – мне заранее жаль девушку, на которой Том женится. Ките, конечно, может поддаться порыву, но она не дура.

– Да уж.

Китси была совсем не дура. Не только устроила брак, который порадует мамочку, но еще и спит с человеком, которого по-настоящему любит.

– У них никогда б ничего не вышло. Как мама сказала: “Это просто наваждение”. “Мираж”.

– Она мне сказала, что любит его.

– Ну, девчонкам всегда нравятся мудаки, – сказал Платт, даже не став со мной спорить. – Сам, что ли, не знаешь?

Нет, угрюмо подумал я, это неправда. Почему тогда Пиппа меня не любит?

– Слушай, приятель, тебе выпить бы не мешало. И мне вообще-то, – он заглотил остатки джина, – тоже.

– Слушай, мне тут надо переговорить кое с кем. И, кстати, твоей матери, – я обернулся, ткнул пальцем в ту сторону, где я усадил миссис Барбур, – тоже не помешало бы выпить, да и съесть чего-нибудь.

– Мама! – сказал Платт так, будто я только что ему напомнил, что он забыл на плите чайник, и заторопился к ней.

33

– Хоби!

Он чуть ли не вздрогнул, когда я ухватил его за рукав, резко обернулся.

– Все хорошо? – тотчас же спросил он.

Мне стало полегче, едва я к нему подошел – едва вдохнул чистого воздуха Хоби.

– Слушай, – сказал я, нервно оглядевшись, – мы можем на пару минут…

– А, так это жених? – вмешалась женщина из группки, с которой он общался, теперь они с любопытством напирали на нас.

– Да-да, поздравляем! – Еще какие-то незнакомые люди проталкиваются ко мне.

– Как молодо выглядит! Как молодо вы выглядите! – жмет мне руку блондинка лет пятидесяти пяти. – И до чего хорош собой! – поворачивается к подруге. – Как принц в сказке! И ведь больше двадцати двух ему и не дашь!

Хоби галантно представил меня всем по кругу, он был мягок, тактичен, неспешен – кротчайший светский лев, да и только.

– Ээмммм, – я огляделся, – прости, что тебя краду, Хоби, надеюсь, не слишком невежливо с моей стороны…

– Наедине поговорить хочешь? Конечно. Прошу меня извинить.

– Хоби, – сказал я, едва мы забились в относительно тихий уголок. Волосы у меня на висках взмокли от пота. – Ты знаешь такого человека – Хэвистока Ирвинга?

Бледные брови съехались на переносице.

– Кого? – переспросил он, вгляделся мне в лицо, – У тебя правда все хорошо?

По его тону и выражению лица я понял, что о моем психическом состоянии он знает куда больше, чем подает виду.

– Да-да, – ответил я, поправив на носу очки, – со мной все нормально. Но, послушай, Хэвисток Ирвинг – тебе это имя о чем-нибудь говорит?

– Нет. А должно?

Довольно сбивчиво – я до смерти хотел выпить, вот дурак, что по пути сюда не завернул к бару – я все ему объяснил. Я говорил, и лицо у Хоби каменело с каждой минутой.

– Что? – спросил он, оглядывая толпу. – Видишь его?

– Хмм… – У буфета толчея, колотый лед на блюдах, официанты в перчатках ведрами вскрывают устриц. – Вон он.

Хоби, который плохо видел без очков, пару раз моргнул, близоруко прищурился.

– Что? – резко спросил он, – этот, у которого, – он помахал руками возле головы, изображая клочки волос над ушами.

– Да, он самый.

– Так, – он с грубой, безыскусной простотой скрестил на груди руки, и я мельком вдруг увидел другого Хоби: не антиквара в пошитых на заказ костюмах, а копа или крутого священника, которым он мог бы стать в Олбани, в своей прежней жизни.

– Ты его знаешь? Кто он такой?

– Ох, – Хоби неуклюже похлопал себя по нагрудному карману, искал сигареты, которые тут было запрещено курить.

– Ты его знаешь? – настойчивее повторил я, то и дело поглядывая в сторону бара, где сидел Хэвисток.

Иногда, если речь заходила о щекотливых вопросах, из Хоби трудно бывало что-нибудь вытянуть – он часто менял тему, умолкал, выражался очень обтекаемо, и для расспросов не было места хуже, чем битком набитая комната, где нас то и дело мог прервать какой-нибудь общительный гость.

– Ну, не то чтобы знаю. Я с ним сталкивался. Что он здесь делает?

– Друг невесты, – сказал я таким тоном, что получил в ответ изумленный взгляд. – А ты его откуда знаешь?

Он быстро заморгал.

– Ну, – как-то неохотно начал он, – как его на самом деле зовут, я не знаю. Нам с Велти он представился как Слоун Грискэм. Но по-настоящему его зовут как-то совсем не так.

– А он кто?

– Визитер, – сухо ответил Хоби.

– Понятно, – ответил я, растерянно помолчав.

Визитерами антиквары звали мошенников, которые втирались в доверие к старикам, чтобы выманить у них ценные вещи, а то и попросту ограбить.

– Я… – Хоби покачался взад-вперед, смущенно отвел глаза. – Ему тут раздолье, это уж точно. Первоклассный пройдоха – и он, и напарник его. Эта парочка – хитрее черта.

К нам, ослепительно улыбаясь, пробирался лысый мужчина с пасторским воротничком, я сложил руки на груди и попытался встать от него в сторонке, перекрыть ему подход, надеясь, что Хоби его не заметит и не свернет свой рассказ, чтоб его поприветствовать.

– Люциан Рейс. По крайней мере представлялся он так. О, та еще была парочка. Понимаешь, Хэвисток, или Слоун, или как он там сейчас себя называет, обычно убалтывал старушек, да и старичков тоже, узнавал, где они живут, заходил в гости… отлавливал их на благотворительных обедах, на похоронах, на аукционах по продаже американского искусства, везде, где только можно. В общем, – он глядел в свой бокал, – в гости он заходил вместе со своим милейшим другом, мистером Рейсом, и пока он отвлекал старичков… правда, они ужас, что творили. Брали драгоценности, картины, часы, серебро, все, что плохо лежало. В общем, – добавил он другим тоном, – это было давно.

Мне так хотелось выпить, что я с трудом отводил взгляд от бара. И уже заметил, как Тодди показывает на меня пожилой паре, которые выжидающе мне улыбались, похоже, собираясь приковылять и познакомиться, но я упрямо повернулся к ним спиной.

– Старичков? – переспросил я, надеясь, что удастся выжать из Хоби что-то еще.

– Да, должен сказать, что их жертвами становились совсем беспомощные люди. Да каждый, кто их на порог пускал. И у многих стариков ведь и не было особо ничего, таких они обчищали в один заход, но если уж в доме было чем поживиться… Ооо, тут уж они неделями могли слать корзины с фруктами, вести задушевные беседы, по ручкам их похлопывать…