Сэйзед нашел ее тело под утро.

Город уже не горел. Единственным источником света был фонарь, но этого хватило, чтобы заметить полоску трепещущей ткани под сугробом. Сначала Сэйзед подумал, что это лишь еще один окровавленный бинт, который не удалось применить по назначению. Потом увидел проблеск оранжевого и желтого, подошел ближе – бежать больше не было сил – и опустил руки в снег.

Тело Тиндвил чуть потрескивало, пока Сэйзед тащил его наружу. Кровь на боку, конечно, замерзла, и открытые глаза заледенели. Судя по направлению, Тиндвил вела своих солдат к крепости Венчер.

«Ох, Тиндвил». Сэйзед протянув руку и коснулся ее лица.

Оно было еще мягким, но ужасно холодным. После долгих лет издевательств заводчиков, после стольких передряг все закончилось тут. Она умерла в чужом городе, ради мужчины – нет, полумужчины, – который ее не заслуживал.

Террисиец отпустил свою латунную метапамять и утонул в ночном холоде. Он не хотел сейчас ощущать тепло. Фонарь неверно мигал, освещая улицу и обледенелый труп в тени. Там, на замерзшей аллее Лютадели, глядя на мертвое тело любимой женщины, Сэйзед понял для себя кое-что очень важное.

И не знал, что теперь делать.

Он пытался подыскать достойные слова – достойные мысли, – но внезапно все его религиозные познания оказались шелухой. В чем ценность похоронного обряда? В чем смысл молитв, обращенных к давно умершему богу? Была ли от него вообще какая-то польза? Дадрада не помогла Колченогу, Выживший не спас тысячи павших солдат. Тогда зачем?

Ничто из знаний Сэйзеда не могло его утешить. Хранитель перебирал религии, которые знал – признавал их ценность, – но ни одна не давала того, в чем он сейчас так нуждался. Они не убеждали в том, что душа Тиндвил все еще была жива. Взамен возникала масса вопросов. Если множество людей верили в такие разные вещи, как могла хотя бы одна из них – да хоть что-то из этого – быть на самом деле правдой?

Скаа называли Сэйзеда святым, но в этот момент он осознал себя ничтожнейшим из людей. Созданием, которое знало три сотни религий, но не верило ни в одного бога.

И когда полились слезы, почти сразу застывая на щеках, он тоже не испытал облегчения. Террисиец застонал, склонившись над замерзшим трупом.

«Моя жизнь, – подумал он, – сплошная фальшивка…»

Рашек попытается увести Аленди в неверном направлении, ослабить его дух или как-то иначе провалить его путешествие. Аленди не знает, что его обманули, что нас всех обманули, и не станет теперь меня слушать.

Страфф проснулся холодным утром и тотчас же потянулся за листком черного фрайна. Он начал замечать и хорошие стороны в своем пристрастии. Наркотик приводил в чувство быстро и легко, согревал тело даже в ранние часы. Раньше уходил час на то, чтобы привести себя в порядок, а теперь уже через несколько минут король был одет и готов к дневным заботам.

Заботы намечались приятные.

Джанарль встретил его у выхода из шатра, и они вдвоем прошли через суетящийся лагерь. Под подошвами Страффа хрустел то ли лед, то ли снег, когда он шел к своему коню.

– Пожары погасли, мой господин, – рассказывал Джанарль. – Видимо, из-за снега. Колоссы, по всей вероятности, закончили разгром и спрятались от холода. Разведчики боятся подходить слишком близко, но говорят, что город словно вымер. Там пусто и тихо и кругом трупы.

– Может, они все-таки перебили друг друга, – взбираясь в седло, весело предположил Страфф.

Выдыхаемая влага клубилась белыми облачками в холодном воздухе. Вокруг короля собиралось войско. Пятьдесят тысяч солдат с нетерпением ждали взятия города. Дело было не только в поживе, но и в крышах и стенах для всех.

– Может быть, – согласился Джанарль, также вскакивая в седло.

«Это было бы удобно, – подумал Страфф с улыбкой. – Все враги мертвы, город и его богатства достались мне, и не нужно думать о скаа».

– Мой господин!

Страфф поднял глаза. Поле между его лагерем и Лютаделью было окрашено в серый и белый – снег с пеплом. И на другой стороне поля собирались колоссы.

– Похоже, они все-таки выжили, мой господин, – заметил Джанарль.

– Так и есть, – нахмурился Страфф.

Тварей было очень много. Они высыпали из западных ворот, но не бросились в атаку, а собрались большой толпой.

– Судя по подсчетам разведчиков, их меньше, чем было, – некоторое время спустя снова заговорил Джанарль. – Примерно две трети от первоначального числа, может, и меньше. Но они колоссы…

– Они покидают укрепления, – улыбнулся Страфф.

Черный фрайн согрел кровь, и он чувствовал себя так же, как и во время горения металлов.

– И они идут сюда. Пусть нападают. Это закончится быстро.

– Да, мой господин, – без особой уверенности произнес Джанарль. Потом нахмурился и указал на южную часть города. – Мой господин?

– Что еще?

– Солдаты, мой господин. Люди. Их там несколько тысяч.

Страфф помрачнел.

– Они все должны быть мертвы!

Колоссы бросились в атаку. Конь Страффа чуть заволновался, когда синие чудища побежали по серому полю. Человеческое войско организованными рядами шло следом.

– Лучники! – крикнул Джанарль. – Приготовить первый залп!

«Мне не стоит быть в авангарде», – подумал вдруг Страфф.

Он развернул лошадь и вдруг заметил, что из толпы колоссов внезапно вылетела стрела.

Но они ведь не знают луков! Кроме того, монстры находились слишком далеко, да и замеченный им объект представлялся слишком большим, чтобы быть стрелой. Камень? Он казался больше, чем…

Он летел прямо на войско Страффа, и король смотрел в небо, не в силах оторвать взгляда от странного объекта, который по мере приближения становился все четче. Это была не стрела и не камень.

Это был человек в трепещущем на ветру туманном плаще.

– Нет! – закричал Страфф.

«Ее не должно здесь быть!»

* * *

Вин с криком завершила свой прыжок, подпитанный дюралюминием и сталью; массивный меч колосса казался легким в ее руках. Рожденная туманом целилась Страффу прямо в лоб и не остановила удар до тех пор, пока меч не врезался в землю, взметнув снег и замерзшую грязь.

Лошадь развалилась на две части – переднюю и заднюю. То, что осталось от бывшего короля, съехало на землю вместе с лошадиным трупом. Вин посмотрела на останки, мрачно улыбнулась и попрощалась со Страффом.