не представляла в данном случае никаких затруднений. Аналогичным образом обстояло дело и с обеспечением курьерской связи. Приобретение источников информации не представляло во Франции слишком сложную проблему. Местное офицерство не обладало присущей англичанам кастовой замкнутостью, и полезные контакты завязывались в его среде достаточно легко. В обществе широко распространилась коррупция, а материальная заинтересованность во все века являлась самой надежной основой для вербовок, и французы отнюдь не представляли исключения из этого правила. От военной контрразведки, например, ускользнул факт утечки данных о некоторых участках укреплений знаменитой “линии Мажино”. По правительственному заказу их строили частные фирмы с заметно менее жестким режимом секретности по сравнению с государственными предприятиями, и немцы в полной мере сумели использовать это послабление. Крайне негативно отразилось на защите информации о линии и широкое привлечение на строительство ее сооружений иностранной рабочей силы, доля которой периодически достигала 45 %[249]. Понятно, что эти люди имели существенно меньше стимулов для сохранения в тайне доступных им сведений об обороне Франции. Немецкие оценки вполне разделяли и разведчики других государств. Например, в отчете Французского бюро швейцарской разведки утверждалось: “Французы болтливы и беззаботны, они рады поговорить о том, что знают. Французские пограничники не всегда воспринимают свою работу всерьез: они допускают множество ошибок, из которых мы извлекаем выгоду”[250].

Случаи сотрудничества французов с разведывательными службами противника были нередки. Резонансных дел в этой сфере было немало, и одним из них стало дело Фроже. Оно началось с того, что в октябре 1932 года австриец Гессманн добровольно заявил комиссару “Сюрте насьональ” (CH) М. Освальду о своем сотрудничестве с руководимым майором Гомбартом германским разведорганом в Линдау и о том, что вместе с ним в пользу немцев работает французский офицер по фамилии Фроже. Инициативнику предложили сотрудничество с полицией в деле разоблачения предателя, и тот согласился на роль двойника. После накопления определенной “критической массы” доказательств Фроже вызвали в полицию и допросили, однако он категорически отверг все инкриминированное. Тем не менее, 6 мая того же года ему было официально предъявлено обвинение в распространении документов, имеющих отношение к обороне государства, но под стражу офицер взят не был. На этом этапе он привлек к своей защите весьма известного адвоката Жана-Шарля Леграна, который сразу же решил придать делу политический характер и объявить преследование своего подзащитного вторым “делом Дрейфуса”. После нескольких месяцев расследование вышло на другого германского агента, польского офицера Краусса, который указал на Фроже как на своего соучастника. 2 мая 1934 года француз был наконец арестован и после года нахождения в следственном изоляторе 15 мая 1935 года приговорен гражданским судом в Бельфоре к 5 годам тюремного заключения и 5 тысячам франков штрафа. Апелляционный суд в Безан-соне оставил в силе это максимально возможное на рассматриваемый период наказание. Дело слушалось секретным порядком, однако писатель и журналист Рене Негелен получил доступ к его материалам. Он с группой своих приверженцев взял под защиту Фроже и развернул кампанию за его освобождение, называя весь процесс образцом некомпетентности и предвзятости, а также стремлением судебной власти действовать в угоду 2-му бюро. Вновь всплыли аналогии с “делом Дрейфуса”, что было особенно неприятно в связи с приближением парламентских выборов 1936 года. Судя по всему, обвинения в адрес Фроже имели под собой достаточные основания, но в итоге гласного повторного расследования выявились эпизоды провокационных действий, совершенных служащими СН и ставшие причиной отмены приговора. Таким оказался итог не слишком профессиональной работы гражданских контрразведчиков по данному делу.

Теоретически его надлежало передать отвечавшей за безопасность военных объектов Секции централизации разведки (СЦР), входившей составной частью в Службу разведки (СР). Ее штат в середине 1930-х годов насчитывал около 35 офицеров, несколько унтер-офицеров и 30 гражданских служащих, работавших в центральном аппарате в Париже, в периферийных Бюро централизации разведки (БЦР) в Лилле, Марселе, Бельфоре, Меце, Тунисе и Алжире, а также в наблюдательных пограничных постах на западной границе Франции. Контрразведчики со специальной подготовкой были большой редкостью, в основном должности в СЦР занимали обычные общевойсковые офицеры, обучавшиеся новой специальности в ходе службы у своих коллег. ВМС Франции располагали собственной СР, но их контрразведывательным обеспечением ведала СЦР СР армии.

В 1936 году французскую военную контрразведку возглавил майор Ги Шлессер (“Сент-Жорж”), сменивший на этом посту своего предшественника подполковника Грожана. Этот год стал своего рода этапным в истории СЦР, поскольку именно тогда была разработана и утверждена новая концепция ее деятельности, в соответствии с которой офицеры секции должны были не только защищать собственные военные объекты от посягательств иностранных спецслужб, но и собирать разведывательную информацию, в том числе и за пределами страны. Основными задачами СЦР в рассматриваемый период являлись:

1. Внедрение в иностранные спецслужбы и выявление их устремлений и намерений. Французы именовали это наступательной контрразведкой и в ходе ее осуществления определяли и планировали основные направления своей контрразведывательной защиты.

2. Создание непроницаемой защиты против действий иностранных спецслужб. Это считалось оборонительной контрразведкой, то есть ее превентивной и репрессивной задачей.

3. Дезинформирование противника путем проведения последовательных и комплексных дезинформационных операций.

Последнее являлось наиболее сложной задачей, от участия в которой практически единодушно уклонялись как военные, так и гражданские ведомства. Никто не желал брать на себя ответственность за сознательную передачу противнику элементов подлинных военных секретов, без чего ни одна дезинформационная операция не имела никаких шансов на успех. Возможностей же одной контрразведки для такой работы было явно недостаточно, и СЦР осуществляла в этом направлении лишь отдельные локальные акции.

Ги Шлессер

1936 год стал также годом развития нормативной базы для проведения агентурных операций. В СЦР было составлено и утверждено пособие (“хартия”) по осуществлению агентурного проникновения на интересующие объекты, в котором пошагово расписывались процедуры разработки плана такой операции, ее обеспечения, вербовки источников, работы с ними, проверочных мероприятий, и прочих необходимых действий. Отныне все агенты СЦР разделялись на категории “W” и “W2”. Первое обозначение использовалось для обычных агентов проникновения, а второе — для агентов-двойников. В соответствии с новыми теоретическими разработками и здравым смыслом, все агенты “W” вводились в оперативные разработки через коммерческие фирмы, руководство которых было в общих чертах осведомлено о задачах новых сотрудников. Непременным условием сохранения тайны являлась принадлежность руководителей таких предприятий к давно существовавшей во Франции категории “почетных корреспондентов”, приблизительно соответствовавшей отечественному термину “доверительная связь”. Все это способствовало повышению внутри СР авторитета контрразведчиков, которых разведчики ранее считали своего рода “вторым сортом”. В Службе разведки даже бытовала обидная пословица: “Хорошее