Мы пошли по улицам и широким бульварам города, и все они были пустынны. Мэрэм, почувствовав неладное, спросил Имайру, не был ли его народ раньше более многочисленным. Не ушли ли они из этой части города в другие окрути?

– Да, когда-то иманиры были великим народом. – Голос великана был тяжел от горькой печали. – Когда-то мы сделали своим домом почти все горы. Но когда Великий Зверь занял Черную гору, он наслал чуму, чтобы убить иманиров. Выживших осталось слишком мало, чтобы удержаться. Он изгнал нас в западную часть своих земель – в Элайвагар. Он и его Красные клирики сделали с нашим домом ужасные вещи. И тогда священный Сакэй стал Асакэем, проклятой землей.

Еще он рассказал, что даже перед возвышением Морйина у них всегда недоставало людей, чтобы заселить такой большой город, как Аландиль. И каким бы большим он ни казался, город станет еще больше, ибо иманиры продолжают возводить его камень за камнем и башня за башней, как делали тысячи лет.

– Я не понимаю, – сказал Мэрэм, тяжело дыша в холодном темнеющем воздухе. – Если Аландиль уже слишком велик для твоего народа, зачем делать его больше?

– Потому что Аландиль не для нас.

Цоканье лошадиных копыт по камням мостовой вдруг показалось очень громким. Имайра, Хавра, Аскир и другие иманиры встали прямо и гордо, как статуи в Саду Богов.

Выражение лица Мэрэма говорило о том, что он совершенно озадачен, как и все мы.

– Давным-давно наши прорицательницы смотрели на заезды и видели города других миров. Наша величайшая надежда – воссоздание тех видений.

– Но зачем?

– Потому что однажды Звездный народ вернется снова. Они придут на землю и найдут, что для них приготовлен новый дом.

Мы шли, внимая этой печальной истории и печальным мечтам о будущем, ведомые Имайрой и остальными на встречу с их старейшинами. Как и сказал Имайра, Аландиль был не для иманиров, так что его народ построил свой собственный город на востоке долины. Он в основном состоял из огромных длинных каменных домов, расположенных вдоль извилистых улиц. Иманиры применили лишь часть своего искусства, возводя эти постройки. Не было здесь удивительного живого камня, из которого были выстроены здания темного города внизу. В основном дома складывали из гранитных блоков, обтесанных с великим тщанием и образовывавших изогнутые арки, перекрывающие большие пространства. Как вскоре мы обнаружили, иманиры любили открытые пространства и строили дома соответственно своим вкусам.

Таким оказался и их огромный зал для советов. Мы приблизились к похожему на замок зданию по поднимающейся дороге, по бокам которой выстроились иманиры, покинувшие свои дома, чтобы понаблюдать за невиданным прибытием чужаков в их долину. Сотни этих высоких, покрытых белым мехом людей стояли прямо и тихо. Я уловил отзвуки глубоких чувств, кипевших в них: гнев, страх, любопытство, надежда. Великая печаль и яростная гордость.

Мы привязали лошадей к деревьям снаружи зала. Было ясно – внутри ожидают урдахиры, которые будут решать нашу судьбу.

Имайра, Хавра и Аскир проводили нас в зал, где собрались старейшины, а также множество иманиров. Добрых две сотни выстроились вдоль подстилок, сотканных из удивительно мягкой козьей шерсти, с которой мы уже познакомились, когда ночевали в горной хижине. Они смотрели на девятерых мужчин и женщин в летах, стоявших у таких же подстилок на каменном помосте. Нас провели на почетное – или судебное – место как раз под помостом. Мы присоединились к Имайре на полу, остальные тоже дружно сели по обычаю своего народа: подогнув ноги под себя, откинувшись на пятки, выпрямив спины и потупив глаза в ожидании того, как нас представят старейшинам.

Это не заняло много времени. Спросив у Имайры наши имена, самый старый из урдахиров представился как Хротмар. Потом он назвал четырех женщин слева от себя – Аудумла, Ивана, Улла и Хальда, и мужчин справа – Барри, Храмйир, Храмдаль и Ирраму.

– Теперь, – его грубый старый голос раскатился по залу, – все в Элайвагаре знают о том, что Имайра осмелился нарушить наш закон и привести сюда семерых чужаков. И каждый думает, будто знает непреложные факты относительно этого вопроса: толстый человечек – это Мэрэм Мэршэк, принесший с собой красный галастеи, а сэр Вэлаша Элахад носит меч из сарастрии . Они и их спутники ищут Галастеи . Мы собрались здесь, чтобы узнать, истинны ли эти факты, – и выяснить остальные. И обсудить их. Все могут помочь нам в выяснении истины. И все могут говорить в свою очередь.

Хротмар на секунду замолчал, чтобы перевести дыхание. Немногим иманирам в этом зале было столько же лет, сколько ему – старику с обветренной и морщинистой кожей вокруг печальных древних глаз. И никто не превосходил его ростом и статью, даже великаны охранники, стоявшие по стенам зала.

– Первым говорить будет Барри. Пусть скажет о законе иманиров.

Человек со злым выражением на длинном тощем лице, сидевший рядом с ним, теребил серебристо-белую бороду.

– На этот счет закон прост. Он гласит, что каждый иманир, нашедший чужаков, вошедших в нашу страну без разрешения урдахиров, должен немедленно предать их смерти. Так надлежало поступить. А теперь, также согласно закону, Имайра и стража Южного прохода обрекли себя на смерть.

Имайра, молча слушавший старейшин, сел очень прямо. Я и не представлял, какому ужасному риску он подвергся, просто сохранив нам жизнь.

Барри посмотрел на Имайру холодными голубыми глазами.

– Разве у тебя нет уважения к нашему закону, если ты нарушил его при первом удобном случае?

Взгляд перешел на Атару, Кейна и меня.

– А вы, чужеземцы, подняли оружие, чтобы не дать Имайре исполнить закон. Так что и вы сами нарушили его. Лучше бы вы позволили Имайре выполнить его обязанность. Почему вы этого не сделали?

Лильяна, удивив меня, поднялась и ответила за всех. Она отбросила назад седые волосы и посмотрела прямо на урдахиров, ее круглое лицо выражало стальное упрямство.

– Ты имеешь в виду, что надо было безропотно позволить Имайре убить нас?

– Да, маленькая женщина, именно это я и имею в виду. – Голос ударял, как дубина. – Так вы избегли бы фальшивой надежды продолжить свое существование.

Лильяна улыбнулась этой тонко скрытой угрозе, и ее спокойствие под свирепым взглядом Барри заставило меня убрать руку от меча.

– Если бы мы согласились на свое убийство, то, по нашему закону, стали бы самоубийцами.

– Так вы несете свой закон в другие земли?

– Мы несем его в наших сердцах. – Лильяна прижала руку к груди. – И там же мы несем нечто большее, чем закон. Жизнь. Закон ли создан, чтобы служить жизни, или жизнь – закону?

– Закон иманиров создан, чтобы служить иманирам. Так что каждый из нас служит ему.

– Ради блага твоего народа, да?