Таким образом, в саду остались только Ли Вань, Тань-чунь да Си-чунь. Матушка Цзя собиралась взять Ли Вань к себе, но, так как после смерти Юань-чунь в доме следовало одно происшествие за другим, у нее не было свободного времени, чтобы этим заняться.

Сейчас, когда дни становились все более жаркими и в саду жить было удобнее, матушка Цзя отложила намерение о переселении Ли Вань до осени. Но не будем забегать вперед, ибо речь об этом пойдет ниже.

Цзя Чжэн вместе с несколькими чиновниками, взятыми им из столицы, направлялся к месту службы. Они ехали не торопясь, день проводили в пути, вечером останавливались на ночлег. Наконец Цзя Чжэн прибыл к месту назначения, представился начальству, затем принял дела и приступил к проверке состояния житниц в подведомственных ему округах и уездах.

Надо сказать, что Цзя Чжэн прежде все время служил в столице и не был знаком с обязанностями никаких должностных лиц, кроме ланчжуна. Иногда ему приходилось выезжать из столицы по делам государственных экзаменов, но это не имело отношения к делам управления. Поэтому, хотя он и слышал, что в дальних провинциях и округах чиновники по сбору хлебного налога занимаются взяточничеством и воровством, он старался держаться подальше от подобных дел и честно выполнять свои обязанности. Он наказывал своим подчиненным быть строгими и неподкупными и обо всех недостатках и упущениях докладывать ему.

В первое время после его приезда мелкие чиновники действительно его побаивались, всеми способами старались выслужиться перед ним, но со стороны Цзя Чжэна встречали полное равнодушие.

Что касается людей, приехавших с Цзя Чжэном из столицы, то они, не имея в столице никаких доходов, насилу дождались, пока их господина назначат на должность в провинции, надеясь, что им тоже удастся разбогатеть. Поэтому перед отъездом они, не стесняясь, делали долги, чтобы приобрести себе одежду и выглядеть поприличнее, ибо рассчитывали без труда возвратить взятые взаймы деньги сразу же по прибытии к месту службы. Однако Цзя Чжэн повел себя не так, как они предполагали. Он тщательно производил расследования и сурово наказывал за злоупотребления. Из того, что подносили ему начальники округов и уездов, он ничего не принимал. Подчиненные Цзя Чжэна думали:

«Если так пойдет и дальше, то через полмесяца нам придется закладывать свою одежду. А что будет, когда настанет время рассчитываться с долгами? Перед нами горы серебра, а нам в руки ничего не попадает».

Чиновники, приехавшие с Цзя Чжэном, тоже роптали:

– Здешним господам не пришлось тратить своих собственных денег, а мы оказались в дураках! Мы растратились, чтобы добиться протекции, а прошло уже больше месяца, и мы не получили ни копейки! Видимо, служа с таким начальником, мы даже своих денег не вернем! Придется пойти к нему и попросить, чтобы он нас отпустил.

На следующий день они собрались и все вместе явились к Цзя Чжэну с просьбой, чтобы он их отпустил. Не понимая, в чем дело, Цзя Чжэн только сказал:

– Вы же сами изъявили желание ехать сюда, а теперь заявляете, что хотите уйти! Впрочем, если вам здесь не нравится, поступайте как угодно!

Недовольные слуги ушли. Осталось лишь несколько человек, приехавших с Цзя Чжэном из дому; они стали советоваться между собой.

– Те, которым можно было уйти, – ушли. Но нам уходить нельзя, нужно что-то придумывать.

Среди них был один наиболее находчивый, которого звали Ли Ши-эр.

– Эх вы, жалкие твари! – сказал он. – Чего испугались? Пока здесь находились эти, с позволения сказать, «старшие», стараться было бесполезно. А сейчас, когда они сбежали, увидите, на что я способен! Не будь я Ли Ши-эр, если не заставлю господина поступать по-моему! Лучше и вы соберите денег да уезжайте домой; если не хотите слушаться, пеняйте на себя – с вами-то я сумею справиться!

– Добрый господин Ши-эр! – воскликнули слуги. – Хозяин тебе верит, и если мы лишимся твоего покровительства, пожалуй, на самом деле передохнем с голоду!

– Но смотрите, когда я добьюсь своего и к нам потекут деньги, – предупредил Ли Ши-эр, – не вздумайте роптать, что я присваиваю себе большую долю, не то нам всем несдобровать!

– Не беспокойся! – заверили его. – Если даже нам мало перепадет, все равно это лучше, чем проживать свои собственные деньги!

Как раз в то время, когда они разговаривали, пришел писец из житниц искать второго господина Чжоу. Ли Ши-эр, сидевший на стуле, при его появлении гордо выпрямился, закинул ногу за ногу и спросил:

– А зачем он тебе?

Писец встал навытяжку и, почтительно опустив руки, произнес:

– Наш начальник лишь месяц, как вступил в должность, но правители округов и уездов уже узнали, что он слишком строг, не осмеливаются открывать житниц и боятся об этом ему сообщать. Господа, скажите, что мы будем делать, если вовремя не соберем хлебный налог и сорвем перевозки хлеба?

– Не говори глупостей, – прервал его Ли Ши-эр. – Наш господин сам знает, что делает: как он говорит, так и должно быть. Он недавно хотел послать бумаги, чтобы поторопить задержавшихся с доставкой хлеба, но я попросил его повременить. Однако зачем понадобился тебе второй господин Чжоу?

– Говоря откровенно, мне хотелось у него узнать, разослали ли уже эти бумаги, – признался писец. – Больше никаких дел у меня нет.

– Вздор! – вспылил Ли Ши-эр. – Я же тебе только что говорил об этих бумагах, а ты не веришь и твердишь свое! Смотри, если ты вздумал мошенничать, я скажу начальнику, чтоб он велел отколотить тебя и выгнать!

– Три поколения нашей семьи служили в этом ямыне, – возразил писец. – Меня все здесь уважают, в доме у меня достаток, и я могу служить начальнику честно и добросовестно, не так, как другие, у которых нечего есть и которые вынуждены воровать!.. Честь имею кланяться! – насмешливо добавил он и направился к выходу.

– Неужели вы не понимаете шуток?! – вставая со стула, произнес Ли Ши-эр. – Я пошутил, а вы рассердились!

– Мне незачем сердиться. Но если я буду продолжать, это может запятнать ваше доброе имя, – заметил писец.

– Как ваша почтенная фамилия? – спросил Ли Ши-эр, взяв писца за руку.

– Моя фамилия Чжань, а имя Хуэй, – отвечал тот. – В молодости мне, как и вам, пришлось жить несколько лет в столице.

– Господин Чжань, – сказал Ли Ши-эр, – я давно слышал ваше имя. Ведь все мы братья. Если у вас есть какие-нибудь дела, приходите вечером, поговорим!

– Вы деловой человек, господин Ли Ши-эр! – воскликнул писец. – Вы так меня разыграли, что я растерялся!

Все, смеясь, разошлись. А вечером писец пришел к Ли Ши-эру, и они о чем-то