На следующий день Ли Ши-эр решил испытать Цзя Чжэна, но добился лишь того, что тот его обругал.

Через день Цзя Чжэну нужно было делать визиты. Цзя Чжэн приказал Ли Ши-эру позвать слуг. Прошло довольно длительное время, но никто не появлялся. Насилу удалось разыскать слугу, который должен был бить в барабан при выезде начальника.

Цзя Чжэн медленными шагами вышел из своих жилых покоев и увидел, что из служителей ямыня, которые должны были следовать перед его паланкином и расчищать дорогу, пришел только один. Даже не допытываясь, что случилось, Цзя Чжэн спустился с крыльца, занял место в паланкине и стал ждать носильщиков. Прошло довольно много времени, прежде чем они собрались, подняли паланкин и вынесли его за ворота ямыня. При выезде начальника раздался всего один выстрел из пушки. А из музыкантов лишь один бил в барабан, да еще один играл на трубе.

– У нас всегда был порядок, – рассердился Цзя Чжэн, – почему сегодня собрались не все?

Цзя Чжэн поднял голову и посмотрел на регалии. Многих из них недоставало, а те, которые были, слуги несли кое-как.

Закончив визиты, Цзя Чжэн возвратился домой, созвал всех опоздавших и не явившихся на дежурство и хотел наказать их. Но те стали оправдываться: один уверял, что опоздал потому, что у него не было шапки, другой ссылался на то, что в это время закладывал в ломбард свою парадную одежду, а третий говорил, что уже несколько дней ничего не ел и не смог бы поднять паланкин. Цзя Чжэн вышел из себя, поколотил двух слуг, и на этом дело кончилось.

Через день старший повар пришел к Цзя Чжэну просить денег на покупку провизии, и тот дал ему деньги, привезенные с собой из столицы.

Через некоторое время Цзя Чжэн стал замечать неполадки: все шло не так, как во времена его службы в столице. Не зная, что делать, он вызвал к себе Ли Ши-эра и спросил его:

– Почему вдруг так переменились люди, которые приехали вместе со мной? Тебе бы следовало присмотреться к ним. Деньги, которые я привез из столицы, уже израсходованы, казенное жалованье получать еще рано, так что надо послать кого-либо домой за деньгами.

– Ведь я каждый день напоминаю им, чтобы они были старательнее! – сказал в ответ Ли Ши-эр. – Но они совершенно равнодушны к моим напоминаниям! Я даже не понимаю почему? Впрочем, скажите, господин, сколько денег привезти вам из дому? Недавно я узнал, что через несколько дней правитель области празднует день своего рождения. Из других областей и округов начальники поприсылали ему подарки стоимостью в тысячу, а то и в десять тысяч лян серебра. Скажите, какой подарок можно послать от вашего имени?

– Почему ты не сказал мне об этом раньше? – заволновался Цзя Чжэн.

– А откуда мы сами могли об этом знать? – развел руками Ли Ши-эр. – Мы здесь новенькие, ни с кем связей не имеем – кто захочет нас извещать?! Лучше бы вам никуда не ехать, но только из-за этого могут быть неприятности! Вас могут лишить должности!

– Глупости! – возразил Цзя Чжэн. – Меня на эту должность назначил сам государь. Неужели меня могут отстранить только за то, что я не сделаю правителю области подарков на день рожденья?!

– Вы, конечно, говорите резонно, господин, – согласился Ли Ши-эр. – Но только не следует забывать, что столица отсюда далеко и о здешних делах там судят в первую очередь по докладам правителя области. Скажет он «хорошо», значит хорошо, но если скажет – «плохо», не миновать беды. Надо делать что-то сейчас же, завтра будет поздно! Неужели вы думаете, что ваша матушка и супруга не желают, чтоб вы прославились на службе в провинции?!

Цзя Чжэн, выслушав Ли Ши-эра, разумеется, понял, к чему тот клонит, и сказал:

– Вот я и хочу спросить: почему ты не напомнил об этом раньше?

– Я не смел заводить об этом речь, – отвечал Ли Ши-эр, – но раз уж вы, господин, затеяли разговор, я был бы бессовестным, если бы промолчал. Вы тогда непременно на меня рассердились бы.

– Ладно, говори, но только правду, – махнул рукой Цзя Чжэн.

– Вы же знаете: все мечтают разбогатеть! – начал Ли Ши-эр. – Местные чиновники приобрели свои должности за деньги, и кто из них не хочет теперь разбогатеть?! Ведь у этих чиновников есть семьи, которые нужно кормить. Но с тех пор как вы прибыли на должность, они не замечают вашего бескорыстия, а все ваши указания толкуют по-своему…

– Что же говорят обо мне? – поинтересовался Цзя Чжэн.

– Говорят, что чем более строгие приказания отдает начальник, прибывая на должность, тем яснее он хочет показать, что ему нужны деньги, и тем большие подношения должны присылать ему из округов и уездов. А во время сбора хлебного налога в ямыне пошли разговоры, что новый начальник запрещает брать деньги, работать с ним трудно. Что касается населения, то оно само охотно дает деньги, лишь бы побыстрее рассчитаться с налогами. Поэтому вас не считают хорошим начальником, а, наоборот, все возмущаются, что вы не понимаете чаяний народа. Даже здешний правитель, с которым вы в самых лучших отношениях, за каких-то несколько лет достиг высокого положения лишь благодаря тому, что хорошо разбирается в делах, знает, когда и как действовать, и умеет жить в согласии со старшими и с младшими по чину.

– Вздор! – дослушав до этого места, не выдержал Цзя Чжэн. – Это я-то не разбираюсь, когда и как нужно поступать? Угодить одновременно и старшим и младшим по чину почти так же невозможно, как заставить «кошку спать с мышами»!

– Вот именно поэтому я не мог молчать и рассказал вам все без утайки, – заметил Ли Ши-эр. – Если вы будете делать все, как я говорю, господин, и не добьетесь славы и успеха, можете обвинять меня в нерадивости по службе и в неискреннем отношении к вам!

– Что же, по-твоему, я должен делать? – спросил Цзя Чжэн.

– Ничего особенного – просто позаботиться о себе, пока вы еще не состарились, пока семья ваша живет в достатке и старая госпожа здорова, – отвечал Ли Ши-эр. – Иначе не пройдет и года, как вы растратите все свое состояние, и когда у вас совершенно не будет денег, все, начиная от начальников и кончая подчиненными, будут вами недовольны и в один голос заявят, что вы присваиваете себе казенные деньги. И случись у вас тогда одно-два затруднения, кто согласится вам помочь?! Доказывать свою правоту будет бесполезно, раскаиваться – поздно!

– Выходит, я должен сделаться казнокрадом и взяточником? – возмутился Цзя