– Да! – она вздернула подбородок.

– Ладно, – усмехнулся британец.

Он спешился, подошел к ней, снял ее с седла и… совершенно не обращая на нее внимания, стал привязывать обоих коней к дереву.

Изумление и гнев Изольды были настолько сильны, что он ощутил их, не оборачиваясь.

– Я не хочу потом ловить наших коней по всему лесу, – соизволил объяснить Друст. – Пойдем.

– Куда?

– Поищем мягкий мох, как поют в песнях. Это действительно удобно.

Его равнодушие сменилось яростной страстью за какой-то миг.

Он повалил ее и овладел ею так грубо и жадно, будто у него тысячу лет не было женщины… или словно он был захватчиком, а она – добычей посреди еще горящего города.

Она кричала бы – то от восторга, то от боли, но он губами зажимал ей рот. Не целовал – а именно зажимал рот, не позволяя вырваться и звуку.

Что это было? страсть? похоть? досада? ярость?

Наконец он оставил ее в покое и встал, приводя себя в порядок.

Изольда лежала на земле, не в силах пошевелиться.

– Я люблю тебя… – проговорила она.

Друсту понадобилось усилие, чтобы не ответить «Ну и что?»

Вместо этого он спросил с холодной усмешкой:

– Я был достаточно смел?

– Я люблю тебя… – жалобно повторила Изольда.

– И что мне теперь с тобой делать? – нахмурился он.

Можно оставить всё, как есть. Она не проболтается – она не так глупа. Ну, будет иногда бегать ко мне… или вот так уезжать кататься.

Почему бы и нет? Глупая, наивная девчонка. Получила то, что хотела.

Мне нужен Каэрдин. Мой единственный друг. Я спокойно останусь здесь, с ним… а эта глупышка – ну что ж, она будет рядом со мной.

И все довольны.

Что не так?!

Она не проговорится. Или выкрутится с историей о насильнике… которого как раз и убил великий Тристан.

Так что же?!

Мне эта любительница смелости не нужна.

Мне нужен ее брат. Сотни любовниц не заменят настоящего друга. Да что – сотни! Одна-единственная женщина… Риэнис… и ее Волк… предатель. Лжец.

Изольда не проговорится.

Она мне не нужна. Я ничем не обязан ей.

Ничем!!!

– Встать можешь? – хмуро проговорил Друст. – Или мне придется нести тебя?

– К-куда?

– До ближайшего охотничьего домика.

Она смотрела на него с испугом и надеждой.

– Значит, так, – он всё сильнее хмурился. – Мы скажем, что ты упала с лошади. Застряла в стремени. Тебя протащило по дороге. Запомнила?

Она кивнула.

– Потом я поеду к твоему брату. Расскажу ему правду. Пра-авду! – рявкнул он, пресекая вопросы и протесты. – Ложь прибережешь для отца, а Каэрдина я уважаю и лгать ему ни намерен.

Он посмотрел на нее, перепачканную землей и кровью. Девчонка с расширенными от дурацких чувств глазами.

«И почему я повелся на такую глупую подначку?!»

Друст прикрыл глаза. Перед его мысленным взором было другое женское лицо… и еще одно – совсем другое.

– Проклятье, похоже, мне придется на тебе жениться, – дернул он углом рта.

Изольда беззвучно вскрикнула. Слова «проклятье» она не заметила.

Проклятье, но ведь она бы не проболталась!

Почему я должен жениться на ней?! Только потому, что у меня не хватит сил солгать ее брату?!

Ладно… поздно. Раньше надо было думать…

Это заб-бавная шутка судьбы: из-за меня вторая Изольда обречена на бездетность. Только теперь бездетным мужем быть мне.

Но тогда я хоть любил… а сейчас?

Впрочем, уже неважно.

Может быть, оно и к лучшему. Что бы я передал сыну? неверие в жизнь? Разочарованность в самых великих подвигах, которые не дают ни радости, ни счастья… ничего, кроме пустой славы – горячащей разум юнцов, но приедающейся с годами… с веками.

Каэрдина он нашел без труда, даром что охота умчала того в глушь.

– Что-то случилось? – спросил сын короля, видя озабоченного друга.

– Твоя сестра упала с лошади. Зацепилась ногой в стремени. Всё обошлось, но… испугалась и вообще.

Что-то было не так. Каэрдин было ужаснулся за Изольду – но потом понял: нет. Не то.

Друст кивнул на невысказанное.

– Я женюсь на ней. Просто… прошу тебя: повтори про падение с лошади. А я поеду в замок, привезу ей новое платье.

– Где она?

– Знаешь домик с резными кукушками? Там еще кромлех в полусотне шагов.

Каэрдин кивнул, потом спросил:

– Но с ней всё в порядке?

– Просто устала, – усмехнулся Друст. – Было от чего.

– Она любит тебя, – с укором сказал Каэрдин, став сейчас очень похожим на свою сестру.

– Я знаю, – кивнул бритт. – Может быть, именно поэтому я и женюсь. Знаешь, она ведь умная девочка. Она бы не проболталась.

– Ты ее совсем не любишь?

Друст молча покачал головой.

– Другая Изольда? – тихо спросил бретонец.

– Не Изольда. Другая.

Вздохнул и добавил:

– Но это уже неважно.

* * *

Через несколько дней всю Бретань облетела долгожданная весть: Тристан попросил у Хоэля руки его дочери. Этому предшествовало какое-то приключение в лесу… но не успели бароны понимающе усмехнуться, как еще одна новость развеяла все подозрения: свадьбу назначили через полгода.

– Рукоделия твоей дочери достойны славы по обе стороны Узкого моря, – сказал Друст. – И я не вижу причин лишать ее возможности надеть на свадьбу самый прекрасный наряд изо всех, которые она может сотворить.

Изольда вскочила:

– Я с большей радостью вышью наряд для тебя!

– В этом нет надобности, – ответил Друст холоднее, чем хотел бы. – Я привез с собой платье из Британии.

И чтобы хоть немного смягчить свой равнодушный ответ, добавил:

– Мне будет приятнее видеть тебя в блистательном одеянии, чем наряжаться самому.

Эти полгода были для Изольды самым… волнующим? радостным? ужасным? – временем в жизни. Всё сразу.

Тристан был рядом – учтиво-приветливый, и от каждого обращенного к ней слова Изольда расцветала. Ее жених ничем не напоминал лесного насильника…