Вдалеке показалась темная масса замка.

Тот самый? На стыке четырех земель, хотя и зовется столицей Предела Земли – Финистера?

Добрались?

Один из воинов подскакал к Друсту, вопросительно глянул, указав глазами за крепость.

Друст кивнул:

– Да, предупреди.

Воин умчался к твердыне Хоэля.

Та ли крепость, эта ли —

Разницы немного.

Дом скитальца истинный

Все равно – дорога.

Сложилось само собой. Друст мрачно усмехнулся – для него давно стало привычкой, что стихи приходили тогда, когда настроение было хуже обычного. Впрочем, а когда оно в последний раз у него вообще было, настроение? В любом случае – в замок нужно ехать: люди устали, ночь близится…

Едва одинокая фигура всадника исчезла в воротах, как замок, до того мирно задремывавший в серых сумерках, вспыхнул огнями – и не надо быть провидцем, чтобы угадать, какая суета поднялась внутри.

Друст хмыкнул – и милостиво придержал коня, давая бретонцам хоть чуть лишнего времени, чтобы подготовиться к встрече великого героя.

Из ворот замка вылетела кавалькада. Всего несколько ударов сердца – и предводитель бретонцев уже кружит рядом с Друстом, унимая коня.

– Мой отец и я счастливы приветствовать тебя в нашем замке, сир Тристан.

– Ты сын Хоэля?

– Я Каэрдин.

Что-то удивительно располагающее было в этом молодом командире. Спокойная уверенность без заносчивости, твердость без грубости, открытость без доверчивости. Полководец по праву рождения, он прошел больше битв, чем почти любой из его сверстников, и это сочетание радостной юности и спокойной зрелости притягивало к Каэрдину с первого взгляда.

Друст улыбнулся ему – быть может, первой искренней улыбкой за долгие годы.

– Я рад воспользоваться вашим гостеприимством.

Большая зала была освещена ярче, чем солнце светит в полдень. Герцог, его дочь, эрлы… или тут их называют баронами? – все собрались встретить живую легенду Британии. Друсту едва дали умыться и переодеться с дороги, и он уже жалел, что решил остановиться в замке под своим именем.

Наскоро приведя себя в порядок, он вышел к ним.

«Как невеста на смотрины», – мелькнула досадливая мысль.

Впрочем, нет. Ни одной невесте, будь она сто раз красавица, не доставалось таких восхищенных взглядов – что мужчин, что женщин. Если бы глазами можно было действительно поедать – от Друста остались бы лишь кости, да и те – раздробленные и высосанные.

– Я счастлив принимать великого героя Британии в своем замке, – возгласил Хоэль. – Изольда, дочь моя, поднеси нашему гостю вина.

«Так эта восторженная кукла еще и Изольда?» – с возрастающим раздражением подумал Друст.

Ты стоишь передо мной. Я протягиваю тебе рог, и твои пальцы невзначай касаются моих.

Ты – легенда. И ты – явь.

Я вижу тебя. Такого не может быть!

Но нет… я всегда верила, что может, может, может! Что изо всех Изольд на свете это случится именно со мной!

Сколько я себя помню, о тебе пели барды. О том, как ты служил Марку, как полюбил Изольду, как встретил другую Изольду и женился на ней.

Я еще девочкой играла в то, что это случится.

И вот – ты здесь.

Друст с учтивой улыбкой принял рог, осушил (хорошо хоть, его не почтили рогом исполинского быка с востока!), сказал в ответ что-то витиевато-вежливое. Изольда просияла, а Каэрдин чуть улыбнулся, извиняясь. И Друст решил для себя, что он останется в этом замке – потому что хочется, сбежав ото всех, поговорить с Каэрдином, поговорить о былых боях и будущих войнах, о Британии и Бретани, о Конане Мериадоке и нынешних франках… кстати, о франках можно не только поговорить, можно и отправиться в поход.

Тем временем снова поднялся Хоэль:

– Сир Тристан, мы столько слышали о тебе. Если бы мы стали рассказывать всё, что говорят у нас о твоих деяниях, этого хватило бы на месяц, а то и больше. И кого как ни тебя просить нам: поведай правду.

Тем временем слуги поставили перед Друстом олений окорок, и тот, отрезая ломоть, отвечал:

– Правда обо мне проста и бесхитростна: я родился в горах Шотландии около двухсот лет назад.

И тут он отправил кусок мяса в рот, втайне любуясь произведенным эффектом.

На следующий день он попросил Каэрдина придти к нему. Не очень-то вежливо, зато по делу.

– Вашими войсками командуешь ты, ведь так?

– Да.

– Тогда слушай. Чудесную историю про то, как я встречался с Конаном Мериадоком, я буду рассказывать твоему отцу и сестре вечером…

– Встречался с кем?!

– Я сказал: вечером! – рявкнул Друст. – И на нас свалились франки. Встреча была явно не без мороков, но битва – взаправдашной. И у меня есть для тебя подарок. Выбирай.

Он положил перед ним несколько франкских мечей.

Каэрдин присвистнул.

– У них такие – у всех?!

– А я откуда знаю? – честно ответил Друст.

– Дела́…

– Хочешь совет?

– Буду благодарен.

– Пока я тут у вас сказки рассказываю, пусти слух, что Тристрам (или как вы меня зовете) идет с вами на франков. И желающие посмотреть на меня – пусть приходят с дружинами, а?

Оба расхохотались.

– Воистину, сам Конан Мериадок послал нам тебя! – искренне воскликнул Каэрдин.

Никогда не участвовал в сражении армий. И не уверен, что хочу попробовать.

Один на один с врагом – вот это правильно.

Но не с войском же!

Хотя… если хороший лучник сидит в засаде, то ему всё равно, сколько врагов. Хватило бы стрел.

Н-да, где ты, юность? Где ты, Саксонская бухта?…

Собрать стрелы со всей Бретани? А самому спрятаться в менгирах? – уж там точно ни один франк меня не отыщет.

Стрелы, стрелы… где мне взять столько стрел?

Стоп.

А кто нам, собственно, делал стрелы? Он дал мне колчан когда-то. Сколько там было стрел – не помню, не считал, но вряд ли больше дюжины.

И всё! И они не кончались!

И он сказал, что его дары останутся со мной.

Так, попробую взять. Это ж не лук Ллаунроддеда, который где-то в Тинтагеле пылится.