– Кто еще находится в доме?

Догадываясь, что сейчас случится, Карла сбежала по ступенькам и метнулась на кухню. Ада встревоженно взглянула на нее, но объяснять не было времени.

Она услышала на лестнице стук сапог Хоакима.

В следующий момент он уже был на кухне. В руке он держал свою матерчатую сумку. Лицо у него было злое. Он посмотрел на Карлу и на Аду.

– Одна из вас заглядывала в эту сумку! – сказал он.

– Не понимаю, почему вы так решили, Хоаким, – сказала Карла как можно спокойнее.

Из-за спины Хоакима появилась Мод.

– Ада, пожалуйста, сделай нам кофе, – бодро сказала она. – Хоаким, садитесь, пожалуйста!

Он не обратил на нее никакого внимания. Его взгляд обшаривал кухню и вспыхнул, остановившись на буфете у окна. К своему ужасу, Карла увидела, что, хоть она и убрала фотоаппарат, но оставила на буфете две запасные кассеты.

– Это же восьмимиллиметровые кассеты для фотоаппарата, нет? – произнес Хоаким. – А фотоаппарат такой у вас тоже есть?

Он вдруг перестал напоминать маленького мальчика.

– Ах вот это что такое! – сказала Мод. – А я-то думала… Их оставил другой ученик, офицер гестапо, по правде говоря…

Выдумка была удачная, но Хоакима провести не удалось.

– Интересно, не оставил ли он и фотоаппарат? – сказал он. И выдвинул ящик.

Там, на белом полотенце, лежал маленький изящный стальной фотоаппарат, свидетельствующий о преступлении, как пятно крови.

Хоаким потрясенно смотрел. Возможно, он до конца не верил, что стал жертвой предательства, а весь этот шум поднял, чтобы оправиться от своей неудачи в постели; теперь же впервые ему открылась правда. Какой бы ни была причина, но она повергла его на миг в оцепенение. Как загипнотизированный, смотрел он на фотоаппарат, все еще держась за ручку ящика. В этот краткий миг, глядя на молодого человека, Карла поняла, что его мечта о любви осквернена и ярость его будет ужасна.

Наконец он поднял взгляд. Он оглядел трех женщин, стоящих вокруг него, и его взгляд остановился на Мод.

– Это сделала ты, – сказал он. – Ты меня провела. Но ты будешь наказана.

Он поднял фотоаппарат и пленки и положил в карман.

– Вы арестованы, фрау фон Ульрих, – он шагнул вперед и схватил ее за руку. – Я доставлю вас в управление гестапо.

Мод вырвала руку и сделала шаг назад.

Хоаким отвел руку назад и со всего размаха ударил Мод. Он был высок, силен и молод. Удар пришелся ей в лицо и сбил с ног.

Он стоял над ней.

– Ты выставила меня дураком! – хрипло заорал он. – Ты лгала, а я тебе верил! – Теперь его била истерика. – Нас обоих будут пытать в гестапо, и мы оба это заслужили! – Он начал бить ее, лежащую, ногами. Она попыталась отползти, но уперлась в плиту. Его правый сапог ударил ее под ребра, по бедру, в живот.

Ада бросилась к нему и вцепилась в лицо ногтями. Он смел ее одним ударом и снова ударил Мод – в голову.

Карла вышла из неподвижности.

Она знала, что люди выздоравливают после разных телесных повреждений, но удар в голову часто наносит невосстановимый вред. Однако она едва осознала эту мысль. Она действовала не раздумывая. Она схватила с кухонного стола чугунный котелок, который так энергично чистила Ада. Держа его за длинную ручку, она высоко подняла его и изо всех сил обрушила на темя Хоакима.

Он покачнулся, оглушенный.

Она снова ударила его, еще сильнее.

Он без сознания свалился на пол. Мод увернулась из-под его падающего тела и села спиной к стене, держась руками за ребра.

Карла снова подняла котелок.

– Нет! Перестань! – вскричала Мод.

Карла поставила котелок на кухонный стол.

Хоаким пошевелился и попытался подняться.

Ада схватила котелок и неистово обрушила на него. Карла попыталась схватить ее за руку, но Ада была в дикой ярости. Она снова и снова била лежащего без сознания человека по голове, пока не выдохлась и не уронила котелок, со звоном упавший на пол.

Сидевшая Мод с трудом встала на колени и посмотрела на Хоакима. Его глаза были широко раскрыты и смотрели остановившимся взглядом. Нос был свернут вбок. Голова казалась бесформенной. Из уха текла кровь. Похоже, он не дышал.

Карла опустилась рядом с ним на колени и приложила пальцы к его шее, пытаясь нащупать пульс. Пульса не было.

– Он мертв, – сказала она. – Мы его убили. О боже мой!

– Бедный глупый мальчик… – сказала Мод. Она плакала.

– Что же нам теперь делать? – спросила Ада, все еще тяжело дыша.

Карла поняла, что теперь им надо избавиться от тела.

Мод с трудом встала на ноги. Левая сторона ее лица распухла.

– Господи боже, как больно… – сказала она, держась за бок. Карла подумала, что, наверное, у нее сломано ребро.

Глядя на Хоакима, Ада предположила:

– Мы могли бы его спрятать на чердаке.

– Да, пока соседи не начнут жаловаться на запах, – сказала Карла.

– Тогда давайте зароем его на заднем дворе.

– И что подумают люди, когда увидят, что три женщины копают во дворе берлинского дома яму длиной в шесть футов? Что мы клад ищем?

– Можно копать ночью.

– Это будет выглядеть менее подозрительно?

Ада почесала затылок.

– Надо вынести куда-нибудь тело и там бросить. В парке. Или в реку…

– Но как мы его вынесем? – сказала Ада.

– Он не так уж много весит, – сказала Мод. – Такой стройный и сильный…

– Дело не в тяжести, – сказала Карла. – Мы с Адой можем его вынести. Но нам надо сделать это как-то так, чтобы не возбудить подозрений.

– Жалко, что у нас нет машины, – сказала Мод.

Карла покачала головой:

– Все равно сейчас не достать бензина.

Они замолчали. Снаружи опускались сумерки. Ада достала полотенце и обернула голову Хоакима, чтобы кровь не текла на пол. Мод тихо плакала, по ее лицу, искаженному болью, текли слезы. Карле было жаль ее, но сначала она должна была решить эту проблему.

– Можно было бы положить его в ящик… – сказала она.

– Единственный ящик подходящего размера – это гроб, – сказала Ада.

– А если взять какую-нибудь мебель? Буфет?

– Будет слишком тяжело… – Ада задумалась. – А вот гардероб в моей комнате – не очень тяжелый.

Карла кивнула. С некоторым смущением она поняла, что служанке не положено было иметь много одежды, да и мебель красного дерева ни к чему, поэтому в комнате Ады стоял узкий платяной шкаф, сделанный из тонких сосновых досок.