государственных, кооперативных и общественных организациях, на предприятиях и учреждениях. Вторая категория не давала права работы только в столичных учреждениях. Третья разрешала оставлять «вычищенного» на том же месте работы, но с обязательным понижением в должности. «Чистка» сопровождалась воспитательным процессом, проводилась она на общих собраниях коллектива[998].

В процессе «чистки» Тарновского были вынуждены признать его заслуги: как–никак он был «отцом червонца». Подтвердили это даже самые яростные обвинители. Но припомнили ему всё: непролетарское происхождение, 3 млн рублей личного капитала (которым он мог, но не воспользовался), все просчёты в работе, снятую судимость, пассивность в общественной жизни коллектива, критические замечания его научных докладов, поданную за год до этого в коллегию Наркомфина СССР записку со своими соображениями относительно дальнейших мероприятий кредитной политики и другие «грехи».

Любопытно, что в той записке, расценённой рядом коллег В. В. Тарновского по работе и членами комиссии по «чистке» как «вредной», её автор признавал наличие в стране инфляции и предлагал систему мер по борьбе с нею.

Именно с того времени (конец 1920‑х гг.) наличие инфляции в СССР, несмотря на бесспорную очевидность, стали официально отрицать, а сам термин «инфляция» был надолго объявлен неприемлемым для характеристики «временно возникающих в советской экономике затруднений в сфере денежного обращения».

Говорят, бывшие коллеги не раз предлагали Владимиру Васильевичу эмигрировать, но он отвергал такие предложения, считая их изменой Отечеству.

В начале 1930‑х гг. В. В. Тарновский жил с женой Матильдой Андреевной Щуко в Ленинграде, принимал активное участие в очередной финансовой реформе, работая в Наркомате финансов. Но в феврале 1935 г. он был приговорён к высылке с женой в город Атбасар Карагандинской области как бывший царский офицер[999].

Но ехать в ту далёкую казачью станицу Владимиру Васильевичу всё–таки не пришлось. Семью спас архитектор, академик В. А. Щуко (автор проектов здания Библиотеки им. Ленина, станции метро «Электрозаводская», культового памятника «Ленин на броневике» в Ленинграде, так и не построенного Дворца Советов в Москве и многих других). В марте 1935 г. он обратился за помощью к жене писателя Максима Горького — Е. П. Пешковой.

«10 марта 1935 г.

Глубокоуважаемая

Екатерина Павловна!

Зная, сколько у Вас сейчас просьб подобного рода, тем не менее убедительно прошу Вас не отказать сделать всё возможное для спасения мужа моей родной сестры Владимира Васильевича Тарновского. В прошлом он офицер и директор Сибирского банка (крупный экономист). После революции был членом Союза трудовой интеллигенции, затем был директором советского банка в Москве, принимал деятельное участие в финансовой реформе, являясь создателем нашего червонца. В настоящее время служит и имеет прекрасные рекомендации. В настоящее время высылается в местность без железной дороги — сообщение на верблюдах — Атбасар (Северный Казахстан). Если нельзя будет сохранить его в Ленинграде, то хотя бы дать возможность выбора города. В настоящем он глубоко советский человек, и я очень прошу Вас, Екатерина Павловна, помочь ему и моей сестре в их несчастье. В настоящий момент хотя бы приостановить высылку из Ленинграда, назначенную на 30/II. Ещё раз очень прошу. Искренне Вас уважающий Академик Владимир Щуко»[1000].

На письме стоит резолюция: «Удовлетворено». Вскоре «врагами народа» будут объявлены коллеги Владимира Васильевича: Г. Я. Сокольников («участник троцкистско–бухаринской банды»), Л. Н. Юровский («глава контрреволюционной буржуазной “школы” в области денежного обращения»), другие сотрудники Наркомфина СССР.

А вот В. В. Тарновскому повезло: он выжил, работал бухгалтером в жилуправлении. Рассказывают, что все поражались его офицерской выправке, эрудиции и немногословию.

Да, он до конца жизни следил за собой, всегда носил строгий чёрный костюм, галстук. Скончался Владимир Васильевич Тарновский у себя дома в Москве 19 марта 1954 г.

Урна с его прахом покоится на Ваганьковском кладбище (уч. 38), рядом с младшей дочерью Ниной и первой женой Александрой Васильевной. Позже в эту же могилу были захоронены и урны с прахом остальных членов семьи Одингов–Тюлиных (потомков В. В. Тарновского; в анкете в 1922 г. Владимир Васильевич Тарновский перечисляет следующих родственников: жена Лидия Алексеевна, 1880 г. рождения, дочь Ольга Владимировна Одинг, 1901 г. рождения, жила в Петрограде, дочь Нина, пасынок Ростислав Алексеевич Карпов, 1908 г. рождения).

На могиле стоит памятник из светло–коричневого гранита с крестом и со множеством вырубленных на всех сторонах надписей.

В Российском государственном архиве экономики хранится дело Владимира Васильевича Тарновского[1001].

Банк для внешней торговли СССР

Новым председателем правления (его до сих пор в банке считают основоположником) стал В. К. Таратута.

Таратута Виктор Константинович

Родился 16 апреля 1881 г. в городе Елисаветграде Херсонской губернии (Кировоград, с 2016 г. — Кропивницкий). В 1920‑е гг. он обозначал в анкетах свою специальность так: «журналист, профессиональный революционер».

Его социальное происхождение было «из мещан». Окончил Одесское ремесленное училище, на этом его образование закончилось, хотя потом он отмечал в графе образование — «держал экстерном». Ещё юношей, в 1896-1897 гг., он познакомился с революционными социал–демократическими кружками. Начал свою революционную деятельность с распространения нелегальной литературы среди рабочих сельскохозяйственных заводов в родном городе.

В июне 1898 г. его первый раз арестовали (тогда же он стал членом РСДРП(б)). Таратута провёл в одесской тюрьме 5 месяцев, а затем его выслали на два года под надзор полиции. С этого времени началась его скитальческая жизнь.

В 1901 г. он стал членом екатеринославского комитета партии, затем занимался партийной работой в Николаеве, Херсоне и Одессе.

Весной 1902 г. Виктора вновь арестовали. Сначала он сидел в тюрьме в Одессе, затем в Бендерах и, наконец, попал в московскую Бутырку. На этот раз Таратута просидел уже около полутора лет и был выслан административным порядком в деревню Тарховку (Вельской волости Енисейского уезда).

После годичного пребывания в ссылке он бежал в Самару, где в то время находилось восточное бюро ЦК партии, которое направило его на работу в Батуми. На Кавказе Таратута работал в качестве члена батумского, гурийского, а затем и бакинского комитетов РСДРП.

Весной 1905 г. Виктор Константинович был арестован в третий раз и выслан по этапу в Архангельскую губернию. Октябрьская (1905 г.) амнистия застала этап в Ростове–на–Дону, и там Таратуту отпустили на волю. После амнистии он переехал в Москву, где в течение 1906-1907 гг. с небольшими перерывами, обусловленными полицейской слежкой и случайными арестами, работал в качестве секретаря Московского комитета и Центрального областного бюро партии. По совместительству он заведовал партийной кассой и издательством. В эти годы он, судя по всему, участвовал в экспроприациях, организуемых Л. Б. Красиным и А. А. Богдановым. Двусмысленно звучит ответ В. К. Таратуты на вопрос о практическом стаже в банковской отрасли: «до вступления в эту деятельность был много лет клиентом банков».

От Центральной области Таратута был делегирован на IV Стокгольмский (1906 г.) и V Лондонский (1907 г.) съезды партии. В