Додумать мысль мне не дали:

– Провалитесь вы к Зерефу! – а вот и тот самый знак. – Это как понимать?!

Хе-хе-хе-хе, так и знал!

– Хм-м-м, вот и четвёртая проснулась, – Мира вышла из-за стола, вмиг оказавшись позади Эльзы, сняв с той наушники. – Ул проснулась, пошли в гильдию в демонических обликах?

– Хм, хочешь поиздеваться над всеми перед отъездом? – пребывая в истинной форме, Эльза задумалась, почти сразу лукаво улыбнувшись. – Будет весело.

– Эй, Сандро, – обернувшись в демоническую форму с пурпурной кожей, Мира стала не менее злобненькой, – хочешь аванс?

– Аванс чего? – какие-то эмоции у них стали… интересные.

Вместо прямого ответа, Мира помогла Эльзе подняться, а затем девушки сняли друг с друга мои майки, представ полностью в нагом виде, вот только на этом они не остановились и пошли дальше, приобнявшись за талии. Прекрасная картина: две демоницы с роскошными фигурками, гармонично смотрящимися несмотря на вполне себе увесистые прелести, обе коварно улыбаются, медленно спуская руки ниже талий, позволяя хвостам обвить освободившиеся места.

– Сестрёнки-демоны будут лучше всяких там просроченных сосулек и древних ведьм, – вызывающе заявила Мира, Эльза ограничилась хмыком и кивком. – Не задерживайся, у нас поезд через несколько часов.

В таком виде они пошли с кухни, разве что Мира начала поглаживать большую попку Эльзы и подмигнула перед тем, как скрыться за углом. Провокаторши! Каждое действие спланировали, чтобы подразнить меня! Знают же, как я люблю их, и как силён мой фетиш на демонесс!

Хотя… чего-то такого я и ожидал, когда начнётся новая домашнего противостояния девушек.

***

Немногим ранее

Пробуждение было странным, она ожидала боли, головокружения, тошноты или дезориентации, но… ничего не было, наоборот, за всю прошлую жизнь волшебница никогда не чувствовала себя настолько хорошо и легко, как сейчас, словно раньше она носила узкий корсет, а теперь получила возможность вдохнуть полной грудью. Ощущения в новом теле были странные, будто более яркие, но точного сравнения всё равно никто не даст, а воспоминания о былом посерели, стали не такими… не такими, учитывая сколько лет прошло, то в этом нет ничего удивительного. Однако проблема нашлась в ином – как оказалось, её кровать была сделана из идеально прозрачного стекла, со стенками и крышкой, словно это и не кровать, а стеклянный гроб из сказки…

Шумно вздохнув, Ул привычно избавилась от удивления на грани шока волевым усилием, волшебница попыталась поднять крышку, очень тяжёлую крышку, в надежде выбраться из стеклянного гроба! Потребовалось приложить немало сил чтобы хоть как-то приподнять почти незримую преграду, и это для крышки из тонкого стекла! Ладно бы дело закончилось сказкой о Дремлющей Принцессе Севена, так нет же, кто-то одел её в подвенечное платье и положил рядом несколько огромных букетов подснежников, её самых любимых цветов, однако если это ещё можно было бы посчитать простой шуткой и милым жестом внимания, то появившиеся из ниоткуда чучела монстров с огроменными губами были перебором, тем более они двигались и повторяли одну фразу: «Поцелуй принцессу – разбуди принцессу».

– Провалитесь вы к Зерефу! – анимированные чучела были заточены в лёд и обращены в ледяную крошку. – Это как понимать?!

Немного успокоившись, волшебница осмотрелась, если при пробуждении она не обратила внимание на эти детали, то теперь всё стало куда более странным и загадочным: в Севене она жила в крошечном доме на отшибе, несмотря на молодость и неопытность в некоторых вещах и сбежавшего отца Ультир… она любила тот дом, обживала по мере сил и знаний, например, откосы её спальни были слегка кривоваты, отчего дверь не закрывалась – место, где волшебница очнулась, не просто повторяло старый дом, оно будто им и было! Если точнее, она проснулась в своей спальне, где всё было идеально точной копией, от ковра из шкуры ею же убитого медведя, до последней царапины на старинном комоде с вещами, единственным отличием стала какая-то огромная царская кровать с балдахином, куда положили стеклянный гроб.

– Да не… да не может быть, – Ул неуверенно посмотрела на комод, ручка была сломана точно в том же месте. – Не могли же...

Хмыкнув,