– Да! Но сначала я хочу, чтобы она была в безопасности. Первым делом!

– Может быть, вы сначала хотите посмотреть, как с ней позабавятся. Первым делом.

Эрикки бросился на него, просунув руку между прутьев, и вся дверь сотряслась от страшного удара. Но майор стоял на безопасном удалении и только рассмеялся, глядя на огромную руку, хватавшую воздух перед его лицом. Он точно рассчитал расстояние, будучи слишком опытным, чтобы позволить застать себя врасплох, и провел в своей жизни слишком много допросов, чтобы не знать, как дразнить, угрожать, искушать, как издеваться и преувеличивать и использовать собственные страхи и ужасы заключенного, как играть истиной, чтобы пробиться сквозь заслон неизбежной лжи и полуправды – чтобы добраться до настоящей правды.

Его руководство предоставило ему самому право решать, как поступить с ними обоими. Теперь он принял решение. Не торопясь, он достал револьвер и направил его в лицо Эрикки. Со щелчком взвел курок. Эрикки не отшатнулся, просто вцепился в прутья своими громадными кулачищами, тяжело дыша.

– Хорошо, – спокойно произнес майор, снова засовывая револьвер в кобуру. – Вас предупредили, что ваше поведение определяет то, как с ней будут обращаться. – Он двинулся прочь.

Оставшись один, Эрикки попытался сорвать дверь с петель. Дверь застонала, но выдержала.

Международный аэропорт Эль-Шаргаза. 16.39. С сиденья водителя в своей машине Гаваллан видел, как грузовой люк огромного «Боинга-747» закрылся, проглотив половину 212-х, ящиков с запчастями и лопастей несущих винтов. Пилоты и механики лихорадочно заканчивали загрузку второго самолета, на борт осталось поднять всего один разобранный вертолет, с десяток ящиков и гору чемоданов.

– Идем по графику, Энди, – доложил Руди, отвечавший за погрузку, делая вид, что не замечает бледности в лице своего друга. – Еще полчаса.

– Хорошо. – Гаваллан протянул ему бумаги. – Здесь разрешения для всех механиков, которые отправляются с грузом.

– А пилоты с ним не летят?

– Нет. Все пилоты отправляются рейсом БА. Только проследи, чтобы они были на паспортном контроле не позже десяти минут седьмого. БА не могут задерживать рейс. Позаботься, чтобы все были на месте, Руди. Они должны быть в этом самолете, я гарантировал это.

– Не волнуйся. Что насчет Дюка и Мануэлы?

– Они уже улетели. С ними полетел док Натт, так что они уже в пути. Я… вот, пожалуй, и все. – Гаваллан поймал себя на мысли, что ему трудно соображать.

– Вы со Скрэгом по-прежнему летите рейсом в шесть тридцать пять в Бахрейн?

– Да. Жан-Люк нас там встретит. Мы берем с собой Касиги, чтобы он организовал там базу и приготовился к приему своих пташек для «Иран-Тода». Я приду вас всех проводить.

– До встречи в Абердине. – Руди крепко пожал ему руку и заторопился прочь.

Гаваллан отпустил сцепление, коробка передач протестующе заскрежетала, он выругался, потом покатил к управлению.

– Есть что-нибудь, Скрэг?

– Нет, пока ничего нет, приятель. Звонил Касиги. Я сказал ему, что дело на мази, дал ему регистрационные номера вертолетов, имена пилотов и механиков. Он сказал, что забронировал места на наш рейс в Кувейт сегодня вечером, там он найдет оказию до Абадана, а оттуда доберется до «Иран-Тода». – Скраггера, как и всех остальных, тревожил внешний вид Гаваллана. – Энди, ты предусмотрел все, что можно, любую случайность.

– В самом деле? Сомневаюсь, Скрэг. Эрикки и Азадэ я не вытащил.

Всю ночь, до самого позднего часа по лондонскому времени Гаваллан названивал всем имеющим влияние лицам, каких только мог вспомнить. Финский посол был шокирован: «Но это невозможно! Наш гражданин ни в коем случае не может являться участником подобной аферы. Невозможно! Где вас можно будет найти в это время завтра?» Гаваллан ответил ему и стал ждать, глядя, как ночь переходит в рассвет. С Хаким-ханом не связаться, кроме как через Ньюбери, а Ньюбери и так уже занимался этим вариантом.

– Дело дрянь, Скрэг, что тут скажешь. – Он тупо взял телефонную трубку, снова положил ее на место. – Вы все уже выписались?

– Да. Касиги встретит нас в аэропорту у выхода на посадку. Все наши чемоданы я отослал вперед и договорился, чтобы их сдали в багаж. Мы можем находиться здесь до самого последнего момента и отправиться прямо к самолету.

Гаваллан не мигая смотрел на аэропорт. Оживленный, нормальный, приятный день.

– Я не знаю, что делать, Скрэг. Я просто больше не знаю, что делать.

Полицейский участок в турецкой деревне. 15.18.

– …как прикажете, эфенди. Вы сделаете все необходимые приготовления? – почтительно осведомился майор в телефонную трубку. Он сидел за единственным столом в тесном обшарпанном кабинете, сержант стоял рядом, кукри и нож Эрикки лежали на столе перед ним. – …Хорошо. Да… да, я согласен. Салам. – Майор положил трубку, закурил сигарету, встал. – Я буду в гостинице.

– Так точно, эфенди. – Глаза сержанта весело посверкивали, но он тщательно следил, чтобы это никак не отражалось на его лице. Он смотрел, как майор одергивает мундир, причесывает волосы, надевает феску, завидуя его званию и могуществу. Зазвонил телефон. – Полиция, слушаю… а, здравствуйте, сержант. – Некоторое время полицейский слушал с растущим изумлением. – Но… да… да, очень хорошо. – С обескураженным видом он положил трубку на место. – Это… это был сержант Урбил, он звонил от границы, майор эфенди. Грузовик иранских ВВС с «зелеными повязками» и муллой движется сюда, чтобы забрать вертолет, заключенного и ее назад в Ир…

Майор взорвался:

– Во имя Аллаха, кто пропустил недружественные лица через границу без разрешения? У нас есть постоянно действующий приказ в отношении мулл и революционеров!

– Я не знаю, эфенди, – пролепетал сержант, испуганный этой внезапной вспышкой гнева. – Урбил сказал только, что они размахивали официальными документами и настаивали. Про иранский вертолет всем известно, поэтому он просто пропустил их.

– Они вооружены?

– Он не сказал, эфенди.

– Соберите своих людей, всех до единого, с автоматами.

– Но… но как быть с заключенным?

– Забудьте про него! – рявкнул майор и с проклятием зашагал к двери.

На краю деревни. 17.32. Машина иранских ВВС имела полный привод и представляла собой наполовину заправщик, наполовину грузовик. Она съехала прямо в снег на боковую дорогу, которая была чуть шире тропинки, перешла на пониженную передачу и направилась к 212-му. Полицейский часовой рядом с вертолетом вышел ей навстречу.

Полдюжины вооруженных юношей с зелеными повязками на рукавах выпрыгнули из кузова, следом за ними – трое невооруженных военнослужащих иранских ВВС и мулла. Мулла повесил на плечо свой «Калашников».

– Салам. Мы прибыли, чтобы забрать наше имущество именем имама и народа, – с важным видом произнес мулла. – Где похититель и женщина?