которым я всё больше хочу познакомиться... О Святый Эфир и Дьяволы Девяти Кругов, да неужели ни у кого из вас нет парочки знакомых колдунов, способных играючи превратить в пепел небольшой город?! У инквизитора, следователя государственного департамента, а, тем более, у вас, Метби, дери вас старый чёрт! Да если понадобится, я готова призвать сюда все Могущества Малого Ключа, и ещё немножко по мелочи!

- Но...

- Вы всерьез строите план по спасению мира на невнятном предположении, что где-то здесь, на Хляби, живёт Луи Де Фрикассо, который поможет вам спасти вселенную? У меня встречное предложение: если это наш план, то давайте просто сядем, и подождём, пока Демон не помрёт самостоятельно. Нет, ну есть же шанс, что это случится, м-м-м-м?.. Метлби! Наливайте, наливайте, чего сидите... Да-да, ручками, дорогой мой магистр. После третьей я не колдунья...

Фигаро пыхнул трубкой, глубже втянул шею в широкий воротник тяжёлой бобровой шубы и, задержав ароматный дым в лёгких, с наслаждением выпустил его в морозный воздух едва заметной струйкой.

На обзорной площадке было пусто и тихо – как раз то, что ему сейчас было нужно. Мерлин с Морганой что-то яростно чертили на мятых тетрадных листках там, внизу, Метлби активно участвовал, и даже Френн, наконец, отойдя от шока вызванного внезапным появлением Первой Метрессы, активно включился в обсуждение нового плана.

«Планы, планы, – лениво подумал следователь, – большие планы, малые планы, планы внутри планов... Сколько из них становятся реальностью? А сколько потом приводят к чему-то хорошему? Ох, лучше не спрашивай... Забавно, однако, что я так легко воспринял появление Морганы. Словно всегда знал, что она рядом. Договор, что ли, подсказал? Ну, не важно. Интересно то, что я, особо, не удивлён. Мы на самой границе мира, и не только географически. Здесь случаются чудеса, здесь ничтожно малые вероятности лезут изо всех щелей, становясь законами и правилами, здесь призрак Мерлина Первого творит водку из талого льда для Леди Белой Башни... И где-то здесь, совсем рядом, Демон. Я чувствую его присутствие, пока ещё далёкое, но, к сожалению, не настолько далёкое, как хотелось бы... Ох, а красиво, всё-таки...»

Молодой месяц плыл в редких рваных облаках, высвечивая кроны деревьев рваным серебристым светом, и казалось, что лес вокруг очнулся от давнего сна, отряхнулся, нацепил тонкий венец-корону и, расправив ветви, потянулся к небесам. Верх, низ – всё перемешалось, слилось в единый чёрно-серебряный океан, и только где-то вдали поскрипывал снег – то ночные Другие совершали свой странный обход, подозрительно зыркая на «Мамонт» из-под упавших древесных стволов и сугробов.

Вездеход стоял; ночами «Мамонт» чинили, латая обшивку, восстанавливая гидравлику и запаивая маслопроводы. Огромная машина выдержала поход на Рогатую гору, но на пределе своих возможностей. К счастью, критических повреждений «Мамонт» не получил, но было бы глупо застрять на полпути назад из-за того, что один из двигателей недополучит масла и стукнет.

Внизу заскрипели сапоги, потянуло сигаретным дымком, мелькнул свет керосиновой лампы. Раздалось ленивое «кто идёт», смех, матерок и тихие голоса. Это ночной патруль Гвардии обходил окрестности, но, похоже, в их работе сейчас не было особого резону: вот уже третий день ни один Другой не приближался к вездеходу.

Фигаро понимал, почему: старый лес залечивал раны. Ужасный след, оставленный в нём внешней силой, разорвавшей саму ткань реальности, силой, что привела сюда Моргану в одной из её бесчисленных ипостасей медленно, но верно заживал.

«И ведь для того, чтобы провернуть весь этот ужас с Первой Метрессой Демону даже не понадобилось являться в мир. Что же будет, если он по-настоящему, во плоти ступит на землю не скованный более ничем? А, к дьяволу. Лучше о таком не думать...»

Зашипела гидравлика люка; лязгнули замки, зажужжали винтовые направляющие, и внизу на лестнице вспыхнул колдовской огонёк.

«Кого это ещё чёрт несёт?» – подумал следователь, хотя уже догадался: у Мерлина «светляки» осветительных заклятий были яркими, резкими, с сильным голубым отливом, у Метлби – ровными, спокойными, точно лунный свет, а Френн пользовался, в основном, заклятьями ночного виденья. Выходит, этот мятно-зелёный трепещущий огонёк мог принадлежать только...

- Вам помочь, миледи?

- Не стоит. – Моргана ловко взобралась по металлическим перекладинам лестницы и, рывком подтянувшись на последней из них, оказалась рядом с Фигаро. – Но спасибо. Хотя вот это «миледи» вы бросайте. Я давно от него отвыкла, и привыкать обратно нет ни малейшего желания.

Метресса явно была навеселе, но даже немалое количество потреблённой ею водки, похоже, никак не сказалось на физическом равновесии Леди Белой Башни. Она достала из кармана пачку сигарет, которую следователь сразу же узнал.

- Вы выцыганили у Метлби все сигареты сразу?

- Вот ещё, – Моргана фыркнула, – делать мне больше нечего. Я их свистнула. Метлби всё равно их почти не курит, а мне эти сигаретки нравятся. Когда-то я заказывала из Лютеции очень похожий табак... – Она коротко взглянула на кончик сигареты, и та вспыхнула. – Да, даже вкус похож. Этот ваш магистр умеет жить. Хотя и порядочная сволочь.

- Это настолько заметно?

- Фигаро, – Моргана поморщилась, – я чёрт-те сколько лет прожила с Артуром и немногим меньше общалась с его заклятыми друзьями. Политики, магистры, убийцы, дипломаты... Я знаю людей. Могу много о них рассказать. Этот Метлби не то чтобы законченная сволочь, но он чем-то напоминает мне Артура: такой же одиночка, повёрнутый на своих свитках, книгах и ужасающих опытах, что когда-нибудь обязательно разнесут планету в дым, но ради самых благих целей... Меня тянет к таким психам, всегда тянуло. Жаль. – Она глубоко затянулась, и выпустила дым колечками. – Хотя, с другой стороны, если бы я в своё время не увлеклась Артуром, вас, Фигаро, бы тут не стояло. Уж простите за прямоту.

- Нет-нет, в этом я как раз вас всячески поддерживаю. Мне надоели люди с тройным дном, которые общаются загадками. Я, конечно, следователь, и всё такое, но это даже для меня уже перебор.

- В вас явно осталось больше моих генов, чем генов Артура. – Первая Леди улыбнулась кончиками губ. – Это хорошо. Наверное. Артур... Понимаете, Фигаро, Мерлин не плохой человек, но он родился с серебряной ложкой во рту. Сын короля и колдуньи, обласканный с колыбели, получивший отличное образование... Да, в конечном счёте, то, что с него сдували пылинки, Артура взбесило, он сбросил родительский гнёт, крепко разругался с папашей, которому потом долго и со вкусом мстил за