— Я предупреждал — заметил Аньрулл, ощерившись в своей любимой клыкастой усмешке — Так люблю, когда меня заставляют доказывать крепость своего обещания…

— Мы согласны при одном условии! — ожила Гвиневра. Глянула на ЧБ. Рывком отвернулась, взглянула на Аньрулла и повернулась ко мне — Только при одном условии!

— Каком?

— Нами не будет командовать она — дрожащий палец белой волшебницы указывал на спокойно стоящую Баронессу.

И палец так дрожал, что больше подошел бы умирающему от тремора всех конечностей и костей алкашу.

— Только не она! Пусть кто угодно, но не она! Не она!

— Хм… — повела плечом ЧБ — Ты все такая же, подружка.

— Замолчи!

— Да–а–а… — протянул я.

— Да–а–а… — протянул Бом.

— Да–а–а… — протянул нависший над нами Аньрулл, переместившийся за наши спины.

— Тут обида очень давняя — тихо продолжил я. И бог и «ишак» синхронно кивнули. После чего Бом повернулся к богу и заметил:

— Артефакт твой. Остальное наше. Справедливо?

— Хм… — задумался Аньрулл — А если там еще что из могучего…

— То оно станет нашим — радостно улыбнулся полуорк — Корабль, кстати, тоже наш!

— Алый Барс? — спросил я у Гвиневры.

Помолчав секунду, так кивнула:

— Хорошо. Мы подчинимся его приказам.

Бред какой–то. Гвиневра не может не понимать, что Алый Барс будет получать указания от ЧБ по внутренней связи и просто передавать их Храмовникам. Но она готова осознанно поверить этой иллюзии…

Но ведь это глупо — лишняя задержка! Пока ЧБ напишет Барсу, пока тот озвучит Гвиневре… в горячке боя даже доля секунды на вес золота! Может попытаться убрать лишние звенья цепи? Хотя…

Кажется, я невольно наткнулся на лежащую в зеленом поле старую навозную лепешку. Немного поковырял ее носком сапога. Почувствовал еще не выветрившуюся вонь. И теперь раздумываю — а может наступить на навозную лепеху и посмотреть, что получится? Нет уж. Мне только в женские разборки встревать не хватало.

— Вот и отлично — сказал я и посмотрел на ЧБ — Мы тебе не подчиняемся. Но прислушаться к советам и просьбам можем.

— Так ведь всегда только так у нас и было — подарила мне Баронесса чарующую улыбку. Но у нее не получилось это так мастерски, как у Гвиневры — кою по моему скромному мнению дилетанта можно было сразу отправлять на сцену Большого Театра.

Посмотревший на улыбку сестры забулькавший Орбит согнулся пополам и едва сумел просипеть:

— Никогда замуж не выйде–е–ет… всегда одинок–а–а-а…

Надо отдать должно — Баронесса сумела промолчать.

Что удивило — Гвиневра ожила, выпрямилась и с искренним интересом уточнила:

— Одинока? Погоди… Так ты не с ним?

Половина мужиков навострила уши. Аж вперед подались. Да куда там половина — все мужики за исключением глухих. Алый Барс снял шлем. Поковырялся пальцем в ухе. Прочистил. Замер.

Баронесса сумела промолчать. Еще раз.

— Он бросил тебя! — Гвиневра торжествующе уперла кулаки в бока — Бросил!

— Кто ее бросил? — шепотом осведомился у меня Аньрулл.

— Парень наверно — ответил я тоже шепотом.

— А за что бросил? — ткнула меня в бок пальцем Мистри. Она говорила в полный голос. Да и шепот Аньрулла шепотом назвать было с большой натяжкой — За что бросил то? Пьющая–гулящая? Сопящая–храпящая? Аль… не приведи боги… на кухне как рыба на суше, а в постели как на кухне?

— Ну этого я не знаю — признался я — Чего не знаю, того не знаю. Но вроде не храпит! И пьет вроде в меру.

— А ты где прислушивался–то? — впился в меня хищный взгляд Гвиневры, белая волшебница ступила вперед — А? Где споить ее пытался? А?

— Э–э–э… — выдавил я — Так мы идем в битву со священными големами?

— Давай еще послушаем, Рос! — попросил меня совершенно незнакомый парень из Храмовников — В дружбу!

— Я тебе не друг!

— Но мог бы им быть, верно?

— Пусть хотя бы скажет за что он ее бросил! — поддержал Аньрулл.

— ДА ВЫ СОВСЕМ ОБАЛДЕЛИ ЧТО ЛИ?! — вопль разъяренной Баронессы раскатился по коридору и, несомненно, достиг слуха спящих големов. Плохого ничего не случилось. Либо сон был крепок. Либо санстоуны тоже желали знать, за что именно бросил Баронессу некий парень.

— Неспящие! Готовиться к бою! — звенящим голосом отдала ЧБ приказ.

Барс поспешно напялил шлем. Кашлянул. Начал изрыгать приказы, выстраивать силы. Повернувшись, отдал такой же приказ Гвиневре. Та, что удивительно, даже и не попыталась промедлить. Взмахнула рукой. Золотые Тамплиеры пришли в движение. На лице Гвиневры цвела веселая улыбка.

Аньрулл еще раз щелкнул пальцами. Из–за пояса Лампы вылетела книга. Упала на пол. Раскрылась. К потолку взмыли радостно воющие призраки. Сделали победный круг и вернулись к Орбиту. Они даже не заметили легкое прикосновение бога смерти. Равно как и того, что стали куда ярче и быстрее.

Осмотревшись, Аньрулл топнул по соляному полу. Тот пошел глубокими трещинами. Бог попытался присмотреться. Зло топнул еще раз. Взмахом руки вбил в глубокую трещину черно–зеленую волну магии. Через пару секунд из трещины показалась костяная рука. Вцепилась в пол. Напряглась, вытаскивая своего хозяина — скелета в шлеме с шахтерским фонарем. Следом вылезли еще пятеро. Встали неподвижно в ожидании приказа.

Нежить.

Трехсотые уровни.

Непомянутые — таково их именование.

Представляю их силу и умение. Я уже видел в деле личную гвардию Аньрулла. Но сюда он их призвать, по–видимому, не мог — мешали пласты соли. И поэтому бог смерти пользовался тем, что имел. Сгодились даже кости погибших шахтеров.

Взмах когтистой руки вбил в пошатнувшихся зомби волну светящейся магии.

Непомянутые достигли четырехсотого уровня. И без того ярко светящиеся глазницы запылали как адские печи. Нашлемные фонари послали мощные лучи мертвенно–зеленого света. Стоило одному такому лучу задеть чьего–то питомца мангуста, как зверь запищал, его здоровье просело, сам он с трудом отпрыгнул в сторону от убивающего света. А ведь скелет даже не атаковал — просто повел головой разминая хрустящую шею.

Получив безмолвную команду, четверо умертвий встало за спиной Аньрулла. Пятый занял позицию рядом со мной. Уставился исподлобья на Храмовников, свет его фонаря бил в пол между ими и нами. Хочешь поджарить пятки — наступи в пятно света.

Инвазия, потенциальная богиня, владелица башни и пня–пожирателя, если меня не обманывает память, любимица Фагнира