— Я не дам себя сместить, пока не буду готов, — продолжал Махариус. — Моя работа еще не окончена.

И тогда, смотря на него, я задался вопросом, будет ли его работа когда-либо окончена вообще. Он прожил на пике абсолютной власти так долго, что я сомневался, может ли Махариус вообразить себе другую жизнь. Возможно, он вплотную приблизился к осознанию того, что во всем Империуме незаменим только один человек, да и тот находится в заключении на Золотом Троне. Махариус поднялся с кресла, прошел к шкафчику, достал из него карту и развернул ее на столе. Я сразу ее узнал. Это была карта Локи. Он изучал ее с пристальностью человека, размышляющего о спасении своей души. Я заметил, что местами карта была покрыта кроваво-красными чернилами. Наверное, она входила в пакет документов, переданный Махариусу Дрейком раньше.

Минуту спустя он понял, что я по-прежнему в покоях.

— На этом все, Лемюэль, — произнес он.

Я отдал честь и оставил его наедине с собой.

В комнате меня ожидал инквизитор Дрейк. Я мог и не спрашивать, как он сюда попал. Не существовало таких систем безопасности, которые он не смог бы обойти, оставшись при этом не замеченным ни Иваном, ни Антоном. Скорее всего, эта парочка сейчас сопела в своих собственных комнатах.

— Ты вернулся из покоев лорда верховного командующего, — сказал Дрейк. Это был не вопрос. Он знал обо всем, что происходило во дворце.

— Да, — произнес я и уставился на него, раздумывая, не потребовать ли, чтобы он выкладывал, зачем пришел, или проваливал отсюда.

Пир, отбытие Космических Волков и вид Махариуса оставили меня в подавленном состоянии. Но, впрочем, не настолько, чтобы устать от жизни, поэтому я промолчал.

— Что ты думаешь?

— Отбытие Космических Волков его не обрадовало, — ответил я. — Он расценивает это как удар по своему престижу.

— Очевидно, Лемюэль. Очевидно. Но я имел в виду, что ты думаешь о нем? Каким он тебе показался?

— Уставшим.

— Уставшим? И все?

— А этого мало? Для человека вроде Махариуса быть уставшим — немыслимо. Я никогда его таким не видел. Это…

В последний момент я не позволил слову слететь с уст. Дрейк выпрямился по струнке. Не стоило надеяться, что он не заметил.

— Что? — переспросил он. — Ты собирался что-то сказать.

— Ничего, — ответил я.

— Не лги мне, сержант Лемюэль. Мы знаем друг друга слишком долго.

Полагаю, так оно и было, но внезапно меня охватило негодование из-за того, что этот спокойный властный человек, окруженный аурой абсолютной самоуверенности, знает меня лучше, чем я сам.

— Говори! — велел он, и я почувствовал сильнейшее принуждение, которое, я ни на секунду не сомневался, усиливалось из-за странных психических способностей Дрейка.

— Он кажется старым, как будто омолаживание перестало действовать, как будто он становится все более изможденным.

Слова повисли в воздухе. Мы оба молчали. Затем Дрейк сел в одно из кресел, плеснул себе выпить из фляги и, к моему изумлению, предложил ее мне. Я принял напиток, задаваясь вопросом, не отравлен ли он. Я отбросил эту мысль. Если бы Дрейк желал моей смерти, то я был бы уже мертв.

— Омолаживание перестало действовать, — наконец произнес он.

— Нет, — только и сумел я сказать. Я попросту отказывался в это верить.

— В конечном итоге оно всегда перестает действовать, — продолжил Дрейк. — Иначе все мы были бы старыми, как Император.

Он сделал глоток, а затем поднес стакан к свету и стал вертеть его в длинных ловких пальцах. Инквизитор разглядывал его со всех сторон, так что я невольно задумался, не пьян ли он. Благодаря своим способностям он при желании без видимых последствий мог усвоить столько же алкоголя, что и космический десантник, но, возможно, именно сегодня ему этого не хотелось.

— Я видел медицинские отчеты, — произнес инквизитор. — Тело Махариуса подвергается прогрессирующему метаболическому истощению. Пока оно полностью себя не проявило, но процесс ускоряется. В конечном итоге оно скажется на его разуме, если уже не сказалось.

Он говорил с уверенностью, не позволявшей мне усомниться в его словах.

— Вы хотите сказать, что он умирает и задержанные годы все же догонят его?

Дрейк кивнул:

— И процесс будет крайне неприятным.

— Зачем вы мне это говорите?

— Потому что ты близок к нему, как никто другой. Рано или поздно ты это заметишь, если не заметил уже.

И теперь, после сказанных им слов, я невольно вспомнил все крошечные заминки, все незначительные упущения.

— Ты и впрямь думаешь, что Махариус потерпел бы на Локи поражение, будь он тем же человеком, что на Карске? — спросил Дрейк.

— Поэтому Империум хочет отстранить его?

Дрейк покачал головой:

— Империум не хочет его отстранять. Его хотят отстранить люди, облеченные властью в Империуме. И те, кто хочет его отстранить, стремятся заполучить его могущество, престиж и место. Кое-кто из них желает стать следующим Махариусом. Большинство же попросту стремятся к власти. Махариус — это лишь препятствие у них на пути.

— Его невозможно заменить, — уверенно сказал я. — Он великий человек. Величайший.

— Ты это знаешь. Я это знаю. Есть люди, которые предпочли бы считать иначе. Хуже того, есть люди, которые с радостью бы опорочили его славу, ибо им претит жить в мире, где есть люди более великие, чем они сами. Будь у них такая возможность, они бы стащили его вниз, до своего уровня. Долгое время Махариус держал их в узде, но он слабеет. Как и все мы в итоге.

— Даже вы, инквизитор?

— Это еще предстоит увидеть, — ответил он, — но да, однажды, возможно, даже я.

— Опять же, зачем вы мне это говорите?

— Может, потому, что мне нужно с кем-то поделиться, а ты, по крайней мере, надежен. А еще ты близок к Махариусу. Если что-то заметишь, ты мне расскажешь.

— Вы в этом так уверены?

— Это в интересах Махариуса, да и в твоих собственных. Для всех нас настали опасные времена.

Тогда я спросил себя, под каким же давлением находится сам Дрейк. Он был другом и давнишним соратником Махариуса, одним из творцов Крестового похода, однако еще он был слугой Империума, и у него имелись свои тайные хозяева с их расчетами.

— Вы не позволите сместить его?

И по сей день я не знаю, зачем это спросил. Может, я просто хотел, чтобы меня успокоили.

— Сместить — нет. Ты прав. Он незаменим.

С этими словами он покинул комнату, оставив меня в раздумьях.

На следующий день Махариус выглядел таким, каким был прежде. Казалось, что предыдущий вечер — лишь дурной сон, а разговор с Дрейком мне померещился. Если бы все и впрямь было так!