Две секунды. Столько времени потребовалось ультрадвигателю, чтобы вырвать «Последний бросок» из разбушевавшегося гравитационного шторма. Столько времени должны были продержаться в режиме перегрузки все элементы корабля. Большинство систем выстояло.

В мир Экспедитора вернулось спокойствие. Флуктуации силы тяжести прекратились. Вибрации, сотрясавшие весь корабль, утихли. Его крик перешел в жалобное хныканье.

А сон показывал ему, как где-то далеко Иланта уговаривала первожителя передать ей ключ к структуре Бездны.

– Гор! – позвал он.

«Что происходит? – спросил золотой человек. – Сифон выдал энергетический импульс».

– Черт, хочешь сказать, что он выдержал?

«Что выдержал?»

– Атаку Мария. Оззи милостивый, он применил нова-бомбы. Гор, звезда превращается в новую. Процесс уже начался. Этот безмозглый маньяк погубил всю звездную систему. Тизак! Предупреди Тизака. Я спускаюсь за тобой.

«Последний бросок» уже приближался к домашнему миру аномийцев. Экспедитор определил вектор спуска к городу, где оставил Гора.

«Они знают», – сказал ему Гор.

Третий Сновидец отвернулся от Маккатрана и показал город аномийцев. Фантастические огни в пустых зданиях разгорелись солнечным светом. В последние минуты город просыпался, чтобы встретить свою участь во всем великолепии. Гор повернулся к Тизаку. Старый аномиец стоял посреди площади и смотрел на несколько звезд, еще видимых над головой. Но вскоре разгорающиеся огни города стерли и этот последний клочок темного неба. Наконец мысли Тизака обратились к подобию Гея-сферы, охватывающему всю планету, и тогда начали оживать все системы и устройства, оставленные его далекими предками. На орбите появились тысячи охранных установок.

Экспедитор знал, что все бесполезно. Ничто уже не могло спасти планету от гибели.

– Мы, – заговорил Гор, – мы, люди, сделали это. Мне очень жаль.

– Не вы, – ответил Тизак. – Твоя песнь остается чистой.

– Я допустил сегодня так много ошибок.

– Я верю, что тебя ждет величайший успех, – возразил Тизак. – И они тоже так думают.

Гор увидел, что площадь окружили сотни сильфенов, державшихся от края механизма вознесения на почтительном расстоянии.

– Это судьба, уготованная нам нашей планетой, – продолжал Тизак. – Я ожидал другого, но что есть, то есть. И, возможно, планета всегда знала о своем предназначении. Я уйду с верой в это.

Началась телепортация аномийцев, и они быстро заполняли площадь. Сотни, потом тысячи. Взволнованная молодежь громко переговаривалась. И то же самое происходило во всех городах планеты.

– Гор? – окликнул его Экспедитор. – Что там творится?

Гор улыбнулся Тизаку, несмотря на то что их уже со всех сторон толкали собравшиеся аномийцы.

– Возвращайся домой, – сказал он Экспедитору. – Ты это заслужил.

– Гор?

Гор отключил трансмерный канал связи. Потом свернул все вторичные подпрограммы. Осталось только одно сознание, как у того человека, которым он был много веков назад. Его сон показал Джастину и тревогу на ее красивом лице. Она поняла.

Тизак обратился к механизму вознесения.

– Я чувствую тебя, – откликнулся механизм. – Ты Тизак.

– Да, это я.

– Ты готов возвыситься над своим физическим состоянием?

– Да.

– Папа? – окликнула его Джастина.

Мысли Гора успокоились. Он распростер руки и плавно проплыл через площадь к ожидавшему первожителю.

– Вот истинная эволюция, – сказал он чужаку-гиганту. – Омега, к которой вы стремились так долго.

– Нет, отец. Это невозможно. Ты не аномиец.

Джастина бросилась к отцу, но третья рука Эдеарда ее остановила.

– Сегодня я им стал, – мягко возразил Гор.

– Нет! – Джастина всхлипнула. – Папа, пожалуйста.

Далеко за пределами Бездны механизмы вознесения аномийского домашнего мира приняли энергию, бьющую из зарождающейся новой звезды. Они адаптировали ее и предложили оставшимся представителям своей расы и одному чужаку, ожидавшему вместе со всеми.

Гор ощутил, как воспаряют и меняются его мысли, как становится более полным представление о Вселенной.

– Вот как это делается, – сказал он первожителю.

Гор постепенно отдалялся от всех, вбирая все, что предлагал механизм вознесения, и стремясь к приближающемуся исходу. Связь с людьми, окрашенная грустью раздираемой противоречивыми чувствами Джастины, становилась все слабее.

– Вы тоже сможете такого добиться. Это ваша судьба. Оставьте позади свое прошлое и вспомните мечту, с которой все начиналось. Вот так…

Гор передал весь свой опыт вознесения первожителю, а тот, в свою очередь, поделился им с Ядром. И после этого Гор исчез.

Эдеард встал перед группой людей и обратился к первожителю.

– Вы должны сделать выбор, – сказал он грозному чужаку, ощущая на себе внимание Ядра.

И Иланты.

– Мы сделали выбор, – ответил первожитель. – Мы выбираем эволюцию. Ради нее мы и создавали это место и к ней так долго стремились. Любой другой выбор был бы предательством по отношению к нашему прошлому, к нашим мечтам. Другого пути для нас нет.

– Спасибо.

«Это неверный выбор», – заявила Иланта.

– Тебе следует уйти вместе с Ядром. – Иниго неприязненно нахмурился. – В здешней Вселенной тебе нет места. Ты мечтала стать богом, и вот твой шанс. Если оно примет тебя.

– Вы все можете пойти с нами, – предложил первожитель, обращаясь к инверсионному ядру. – Мы согласны взять с собой всех.

– Не-а, – протянул Оскар. – Только не я. Я еще не готов.

Иниго задумался, глядя на первожителя.

– Нет, – умоляюще воскликнула Корри-Лин. Она взяла его за руки и прижалась к его груди. – Не надо. Я не могу на это решиться и не могу снова потерять тебя.

– По возвращении домой нас ждет грандиозная расплата.

– Вместе мы справимся.

– Хорошо. – Он протянул руку Эдеарду. – А ты?

– Я должен посетить те миры, которые ты позволила мне увидеть. И… – Эдеард смущенно усмехнулся. – И мне бы хотелось заняться кое-чем еще.

– Кто еще? – спросил Иниго.

– Джастина? – неуверенно спросила Корри-Лин.

Джастина смахнула слезу с лица.

– Нет. Все кончено. Пора возвращаться домой.

Звезды Стены сияли ярко, как и во всей остальной галактике, образуя бело-голубое ожерелье, охватывающее Пучину. Внутри заканчивалось строительство оболочки сдерживания. Полосы темной силы, создаваемые Защитными Комплексами райелей, почти сомкнулись. Осталось лишь несколько щелей, но и они быстро сокращались.