должны. Этого никто не позволит. Министр обороны был тысячу раз прав. Ну зачем браться за дело, если это тебе не по плечу? Тем более если в подчинение попадают сотни, тысячи, десятки тысяч солдат и офицеров. Просись в штаб, в какое-нибудь управление или в военкомат. Это вполне нормально. А у нас действительно есть такие примеры, что писать о них просто неудобно. Можете себе представить: человек на протяжении всей службы все время не справляется со своими обязанностями, а его выдвигают «наверх»! В итоге он становится в ряд самых крупных военачальников с соответствующим воинским званием, не имея на это никакого права – ни профессионального, ни морального, ни уж тем более человеческого. Как же так получалось? А схема была приблизительно такая.

Назначили взводного на роту, три года покомандовал взводом – надо выдвигать. Это и делается, если достоин. А если нет? Но его выдвинули, и он не знает, что ему с новой должностью делать. Эти муки для всех – для него, личного состава роты и для начальников – длятся год-два. Затем начальники решают покончить с этим и ставят этого офицера-неумеху начальником штаба батальона – все-таки без людей! У командира батальона начинается головная боль – ему приходится работать и за себя, и за начальника штаба. Зная, что так просто от этого «подарка» не избавиться, смышленый командир батальона подбивает своего начальника штаба написать рапорт с просьбой направить его учиться в Военную академию. Тот пишет. Командир батальона берет рапорт, приписывает там, что он, начальник штаба, несомненно достоин, и бежит с «документом» к командиру полка. Тот сопротивляется:

– Да он же только назначен на должность начальника штаба батальона…

– Но к моменту поступления в академию уже будет год! И он старается.

– Так ведь еще толком службы не понял. Мордовал два года роту – не знали, что с ним делать!

– Да, действительно, были недостатки, но человек набрался опыта. Да и вообще, товарищ командир, вы же сами постоянно говорите, что кадры надо растить. Вот у вас и есть возможность вырастить кадры.

– Однако у нас есть более достойные.

– Ну, какая разница? Сегодня – Иванов, завтра – Сидоров, послезавтра – Петров. Все они пойдут в академию. Одни – раньше, другие – позже. Я лично ходатайствую за своего начальника штаба.

– Хорошо, – сдается командир полка, – давай его рапорт.

И пишет, что сей имярек достоин и т. д. Командир этот рапорт регистрирует в штабе полка и несется в отделение кадров дивизии, где сдает его, как положено, и просит начальника, чтобы он в ближайшее время доложил командиру дивизии. Раза два в неделю наведается – так, чтобы и не надоедать, но чтобы начальник отделения кадров чувствовал: от него не отцепятся, пока он не решит задачу. Наконец все решено. Рапорт и все необходимое с положительным решением комдива направлено вверх. А дальше по такой категории никто поправок уже не вносит. Начальник штаба батальона (назовем его Иванов) поехал в Москву на вступительные экзамены. И хотя командир батальона до этого сам нашел ему преподавателей для подготовки при Доме офицеров и освободил Иванова почти на три месяца, чтобы он только этим занимался, душа у него болит. Ночью плохо спит – все ему мерещится, что Иванов провалился, вернулся обратно и придется с ним «мыкать горе». Единственное утешение комбата – то, что Иванов мастер убаюкивать любого начальника такими бравыми сентенциями: «Буду стараться, не щадя себя», «Буду неукоснительно выполнять все ваши требования», «Сделаю все, чтобы доверенный мне участок (батальон, полк, дивизия и т. д.) был на высоте» и т. п. Одновременно и параллельно жена Иванова, «умело» применяя свои «незаурядные» способности, энергично действует по женской линии. Командир батальона все это оценивает соответственно и, конечно, тоже рассчитывает на этот фактор. Ведь фактически жена Иванова подтолкнула комбата к мысли, что Иванова надо отправлять в академию. Наконец приходит день, когда объявляется, что Иванов зачислен слушателем Военной академии. Учеба у него, разумеется, тоже идет через пень-колоду, но в стенах академии никому «утонуть» не дадут, и, естественно, Иванова уже через три года выпускают в звании «капитана» с назначением в войска на должность командира батальона. Попадает он в сокращенную дивизию. Проявить себя, конечно, не может – нет личного состава, нет боевой учебы, в том числе учений. Но фактор времени решает все. Иванов получает майора, и его назначают начальником штаба полка в этой же дивизии. Учитывая, что коллектив штаба уже сложился, а первый заместитель начальника штаба на высоте, работа Иванова состоит в том, чтобы должностному лицу, который представляет ему документы, задавать один и тот же вопрос: «Это нам пишут или мы пишем? Если нам, то надо вверху, не читая, написать: «ПНШ – 1 (помощник начальника штаба – первый) разобраться и доложить». А если мы пишем, то надо поставить свою подпись и все. Тоже можно не читая. Я, конечно, несколько утрирую, но описанное – типичная схема продвижения по службе всевозможных бездарей. В случае с нашим Ивановым все обстояло именно так. И все шло нормально. Пришло время – снова надо его выдвигать. Теперь его ставят уже на полк и одновременно присваивают очередное звание. Но полк – это полк. Большой полк или маленький, но командир здесь – как на ладони. Он обязан умело работать. И если у него есть в голове хоть небольшая свеча – дела будут двигаться. Если ее нет и он, извините, круглый дурак и попал на полк случайно, то это трагедия. Прежде всего для полка. Иванов проходил по второму варианту. Но не забывайте его личные качества и способность его жены обволакивать начальников слащавой паутиной. Качества, которые опирались на непоколебимую истину всех времен: «А лев любил подхалимаж». Это обстоятельство вынуждало убирать Иванова с полка, чтобы не мучил. Но куда? Вверх, конечно! Заместителем командира дивизии. Несчастный командир дивизии, приобретя такое «богатство», делает все, чтобы от него избавиться. И опять та же схема: толкает своего зама на учебу.

Естественно, теперь уже в Военную академию Генерального штаба.

Действует решительно, с напором, выходит на командующего войсками округа. Наконец, добивается, что Иванов (уже полковник) уезжает на учебу. Благо что в этом случае экзаменов не сдают. Все рады, все довольны. В первую очередь – командир дивизии, что «сдыхался». Не менее рад, конечно, и сам Иванов – служба идет как по маслу. Но академия – любая, даже такая, как Военная академия Генерального штаба, – ума не дает. Она только создает условия для развития ума, если он есть. И для обогащения знаний,