всей Внутренней Монголией. Два с половиной месяца шли бои за Шанхай, который пал 11 ноября. 13 декабря был взят Нанкин; правительство заранее выехало в Ханькоу. События, последовавшие за взятием города, после войны получили известность как «Нанкинская резня»: по утверждениям различных авторов, японские войска уничтожили от 30-40 до 300 тыс. человек мирного населения. Случаи убийств, насилия и грабежей, бесспорно, имели место, однако в истории событий остается много неясного, а официальная версия на протяжении десятилетий подвергается критике со стороны историков. Они указывают на отсутствие современных (т. е. довоенных) свидетельств, подтверждающих эти цифры, а также дипломатических протестов Китая и поддерживавших его держав, хотя в то время они делались и по куда менее значительным поводам. Чан Кайши обратился к США и Великобритании с просьбой о дипломатическом вмешательстве. 3-24 ноября в Брюсселе проходила конференция по урегулированию дальневосточного конфликта (от участия в ней Япония уклонилась), ограничившаяся «порицанием» обеих стран за нарушение Вашингтонского договора 1922 г.

29 ноября Япония через германского посла в Китае сообщила условия мира: запрет антияпонской деятельности; расширение демилитаризованных зон; автономия Внутренней Монголии; борьба с коммунистами; пересмотр таможенных законов. Чан Кайши отверг ультиматум, но согласился продолжать переговоры при посредничестве Берлина. 20 декабря германскому послу в Токио передали новые условия: отказ от «прокоммунистической и антияпонской» политики; создание нейтральных зон со «специальными органами власти»; экономическое сотрудничество с Японией и Маньчжоуго; уплата контрибуции. Милитаристы настаивали на разрыве контактов с Чан Кайши. 10 января 1938 г. кабинет Коноэ сообщил немцам о прекращении переговоров, но в качестве «последнего шага» предложил передать Чан Кайши окончательные условия, включая признание Маньчжоу–го, формирование трехстороннего экономического блока и размещение японских войск «в определенных районах» Северного и Центрального Китая «для обеспечения безопасности». Неприемлемость условий была очевидна. 13 января Токио официально объявил о прекращении переговоров, 16 января об отказе рассматривать режим Чан Кайши в качестве партнера. К концу октября 1938 г. были заняты Кантон и Ухань; правительство переместилось в Чунцин.

Японские войска вступают в Пекин. На заднем плане: Башня лучников (Цианмен) перед входом в Запретный город. 13 августа 1937 г. Associated Press

Китайские солдаты в 1938 г. Ханкоу. Фото Р. Капы

Японские солдаты роют окопы под Шанхаем. 1937 г. РГАКФД

22 января 1938 г. японский парламент принял закон «О всеобщей мобилизации нации», создавший в стране режим военного времени; 10 февраля аналогичный закон был принят в Маньчжоу–го. Учитывая возможность затяжной войны, власти усилили государственный контроль в экономике, взяли курс на накопление стратегических материалов и продовольствия и на контроль над его источниками за пределами империи, на энергосбережение и импортозамещение. Это обеспечило Японии «запас прочности» при вступлении в войну на Тихом океане, но его было недостаточно для противостояния США и Великобритании.

Милитаризации подверглось и управление колониями. На Тайване она началась в сентябре 1936 г., с назначением генерал–губернатором адмирала в отставке Кобаяси Сэйдзо, который задался целью превратить остров в плацдарм для экспансии на юг. В 1937 г. главной целью политики было объявлено «превращение в императорских подданных» — форсированная японизация путем «духовной мобилизации», включая насаждение национальной религии Синто, замену китайских имен на японские, изгнание китайского языка из начальных школ и резкое ограничение публикаций на нем. Полученное японское образование после войны помогло многим тайваньцам сделать карьеру, особенно в бизнесе и науке, но усилия по ассимиляции не дали результатов даже при несравненно менее развитой, чем у корейцев, национальной самоидентификации.

В результате увеличения инвестиций в экономику Кореи, более всего в добычу полезных ископаемых, металлургию и химическую промышленность, в 1938 г. там работали 1203 японские компании (в 1929 г. — 484) с персоналом в 231 тыс. человек (46 тыс. человек в 1922 г.); в производстве были заняты 2,1 млн корейцев. Строительство шоссейных и железных дорог, имевших стратегическое значение, велось за счет генерал–губернаторства, бюджет которого оставался дефицитным. Укреплялись позиции местного бизнеса, особенно мелкого и среднего, развивался внутренний рынок. Материальный прогресс, особенно по сравнению с годами Великой депрессии, оставлял меньше почвы для развития антияпонских настроений, хотя с началом войны в Китае режим вновь ужесточился. К концу 1930‑х годов модернизация колоний достигла пика.

Жители колоний не подлежали призыву в японскую армию и не допускались в ее ряды, но с 1938 г. могли вступать в нее добровольцами. Несмотря на недоверие к ним со стороны японских чиновников и военных, за период до конца войны на Тихом океане в армии в общей сложности служили не менее 360 тыс. корейцев и 207 тыс. тайваньцев.

Япония добилась военных успехов, но не решила ни одну из стратегических задач: режим Чан Кайши отказался признать себя побежденным и контролировал значительную территорию, а его армия не была разгромлена; Державы признавали его единственным законным правительством Китая и оказывали ему помощь; «автономные» режимы и Манчьжоу–го оставалась непризнанными в мире; коммунисты продолжали вооруженную борьбу. Японцам требовалось в Китае новое правительство, которое не только сотрудничало бы с ними, но могло претендовать на легитимность и признание. 14 декабря 1937 г. в Пекине было сформировано Временное правительство Северного Китая во главе с Ван Кэминем, 28 марта 1938 г. в Нанкине — «правительство реконструкции» во главе с Лян Хунчжи. Оба «режима» имели откровенно марионеточный характер и не пользовались никакой поддержкой на местах.

Принятые 30 ноября 1938 г. «Принципы установления новых отношений между Японией и Китаем» предусматривали создание военного и экономического блока с участием Маньчжоу–го. Для реализации этой программы требовался сильный и популярный, но прояпонски настроенный китайский лидер. Наиболее перспективной кандидатурой был Ван Цзинвэй, занимавший пост вице–председателя Гоминьдана. 20 декабря он с группой сторонников бежал из Чунцина в Ханой и заявил о разрыве с Чан Кайши, после чего был снят со всех постов, исключен из партии и объявлен изменником. 22 декабря премьер Коноэ повторил условия мира с Китаем. 29 декабря Ван Цзинвэй ответил заявлением «О мире, антикоммунизме и спасении родины»: выразил готовность к сотрудничеству, но призвал Японию отказаться от «традиционной политики пренебрежительного отношения к Китаю» и скорее осуществить полный вывод войск.

Первые прямые контакты Ван Цзинвэя с японскими лидерами состоялись только в июне 1939 г., когда в Токио он вел переговоры с премьер–министром Хиранума Киитиро и председателем Тайного совета Коноэ (в начале января они поменялись постами, совершив «рокировку»).