1018

Там же.

1019

Там же. С. 5, 19, 31, 32. Убедительные аргументы в пользу польскости Ф. Булгарина, опирающиеся на его личный выбор тем творчества, языка, конфессии, см. в рецензии на эту книгу: Людмила Лаптева. Новый взгляд на Фаддея Булгарина // Родина. М., 2013. № 8. С. 70.

1020

Лишь в одном месте В. М. Кабузан оговаривается, имея в виду литовцев, латышей и эстонцев: «основные народы Прибалтики (кроме поляков и шведов)» (с. 12). Всюду по тексту и в таблицах под названием «численность и удельный вес коренного населения» следуют в динамике за 1795–1989 гг. лишь данные о литовцах, латышах и эстонцах (с. 27, 64, passim). Что же получается: даже если абстрагироваться от зафиксированной самим автором двойной, переходной и не сложившейся ещё идентичности, — поляки, евреи, русские / белорусы и немцы, прожившие на территории Прибалтики по нескольку сотен лет — не коренные? Излишне говорить, что именно это различение в практике правящих ныне в Латвии и Эстонии этнократий явилось теоретическим фундаментом для построения режима политического апартеида в виде массового безгражданства по этноязыковому признаку и ксенофобии, преимущественно выраженной в русофобии, а также для государственного прославления гитлеровских коллаборационистов из числа литовцев, латышей и эстонцев, в 1941–1945 гг. принявших участие в геноциде евреев, русских, белорусов, украинцев и поляков.

1021

Б. Н. Флоря. Польско-литовская интервенция в России и русское общество. М., 2005. С. 381–383.

1022

Переписка К. Маркса и Ф. Энгельса с русскими политическими деятелями / Под общ. ред. П. Н. Поспелова. М., 1951. С. 314–315.

1023

В. Пичета. Основные моменты исторического развития Западной Украины и Западной Белоруссии. М., 1940. С. 121–122.

1024

И. В. Петров. Православная Балтия 1939–1953 гг.: период войн, репрессий и межнациональных противоречий. СПб., 2016. С. 304. После того как Виленский край был силами СССР присоединён к Литве и как закончилась антигитлеровская война на территории Литовской ССР, после 1945 года «существенных национальных противоречий внутри православных приходов в Литве замечено не было» (С. 316).

1025

Ярче всего эта позиция эмиграции проявилась во время Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. против Гитлера, когда русские коллаборационисты Гитлера в его борьбе против СССР / России в итоге остались в эмиграции в меньшинстве, и после войны — когда США приложили особые усилия к консолидации русской политической эмиграции на платформе национального расчленения СССР / России, но не встретили достаточной поддержки. Об этом последнем периоде подробно на примере личной политической судьбы А. В. Тырковой-Вильямс и Ф. А. Степуна в недавних исследованиях: Ф. А. Гайда, М. А. Колеров. [Рец.:] Русский либерал на встрече с историей: Наследие Ариадны Владимировны Тырковой: Дневники. Письма / Сост. Н. И. Канищева. М., 2012 // Русский Сборник: Исследования по истории России. ХIХ. М., 2016; Кристиан Хуфен. Мюнхенская свобода: эксперт по России Фёдор Степун в период холодной войны // Исследования по истории русской мысли. 13. Ежегодник за 2016 год. М., 2017.

1026

А. Ф. Керенский. О Рижском мире // А. Ф. Керенский. Дневник политика / Сост. Т. Ф. Прокопова. М., 2007. С. 219, 221–223 (27 февраля 1921).

1027

Алексей Миллер. Империя Романовых и национализм. Эссе по методологии исторического исследования. М., 2008. С. 31, прим. 35.

1028

См. об этом также: Б. Н. Флоря. Польско-литовская интервенция в России и русское общество. М., 2005. С. 409.

1029

А. С. Кибинь. Нация и её имя (Łatyszonek O. Od Rusinów Białych do Białorusinów. U źródeł białoruskiej idei narodowej. Białystok, 2006) // Белорусский сборник. Статьи и материалы по истории и культуре Белоруссии. Вып. 4 / Отв. ред. Н. В. Николаев. СПб., 2008. С. 206–208.

1030

Составлено по данным В. М. Кабузана: С. 59–60. Примечательный факт из истории переписи 1897 года: «городская дума Ревеля, делами в которой заправляла „немецкая партия“, постаралась установить полный контроль над проведением переписи. Со страниц местных газет она обратилась к жителям с призывом выразить в переписи своё „патриотическое чувство“. Этот эпизод следует рассматривать в контексте идущего пересмотра привилегий прибалтийских немцев, чья гегемония была поколеблена в результате проведения в 1877 году реформы городского управления, которая обеспечила эстонцам, русским и латышам более широкое представительство в муниципальных органах. Городская дума желала закрепить „немецкий“ характер города и восстановить прежние привилегии немцев. Благодаря статистике „немецкость“ была теперь не только социальной или институциональной, но и демографической доминантой. „Немецкая партия“ постаралась превратить перепись в своего рода референдум и вернуть Ревелю его национальную идентичность, на этот раз с помощью нового инструмента политической репрезентации — подсчёта немецкого населения города» (Жюльет Кадио. Лаборатория империи: Россия / СССР, 1860–1940 [2007]. М., 2010. С. 68).

1031

При этом в целом в Царстве Польском в начале XIX века дола литовцев была почти 7 %, а в конце XIX века (в Привислянском крае) — чуть более 3 % (с. 39). По данным переписи 1897 года, в населении Сувалкской губернии литовцы составляли 52,3 %, поляки — 23,0 %, евреи — 10,1 %, русские — 9,1 %.

1032

Составлено по данным В. М. Кабузана: С. 112–113.

1033

У В. М. Кабузана описка: «Перепись: Х (1897 г.)» (С. 112). Надо читать: «Ревизия: Х (1858 г.)».

1034

Выделяя для этой губернии латгальцев (официально признававшихся этносом даже в Латвийской ССР вплоть до 1959 года), В. М. Кабузан всё же включает их в число латышей. С. 40.

1035

Об инерции и последствиях этого: «Белорусское этническое меньшинство в межвоенной Польше нередко отождествлялось с крестьянством, что в значительной степени соответствовало действительному положению вещей. Городское население Западной Белоруссии состояло преимущественно из евреев, поляков и русских, причём к последним относилось немало полонизированных и русифицированных белорусов…. Многочисленные попытки белорусских деятелей различной политической ориентации оживить национальное движение в деревне не имели сколько-нибудь заметного успеха». Более того: принудительная ассимиляция, похоже, убивала сначала саму волю к этничности, воспитывая в белорусах некую аэтничность: противопоставление местных далёкому центру было обычным лозунгом белорусских политиков в Польше на парламентских выборах 1922 года, который они адресовали своим избирателям: «Хочешь, чтобы вся тутэйшая земля досталась тутэйшему трудовому крестьянству?… Хочешь автономии для нашего края со своим парламентом в Вильне?» (С. М. Токть. Динамика этнического самосознания крестьянского населения Западной Белоруссии в 1920–1930-х годах // Белоруссия и Украина: история и культура: ежегодник / Гл.