рождаются клонами своих родителей. Она вот не похожа на свою мать ничем, на отца — тут неясно, после него не осталось изображений. Словно и не было никогда на Паралее такого человека как Висней Роэл. Вот и Ифиса признавалась, что начисто забыла его лицо. Может, Чапос помнил, да как у Чапоса выспросишь? И почему бабушка не пожелала забрать из дома семейный архив, так и осталось загадкой для Нэи. Вроде бы, бабушка как-то и говорила, архивы семьи пропали сразу же, как погиб сам отец. Будто некая неведомая сила зачищала следы его присутствия, будто и не было у Нэи никакого отца. А кто же приходил в её сны под сиреневые поющие деревья? Кто брал на руки и поднимал к небу, излучая ту любовь, какой человека способны любить лишь мать и отец… Но вот же, разве любит Артур Рудольфа? А сам Рудольф?

Её качнуло, но дело было совсем не в Артуре, а в непомерности той любви, что и свалилась на неё. И ощущалось это особенно остро, когда он отсутствовал. И если избыточность любви переутомит Рудольфа, то выдержать такую тяжесть одной невозможно! Тогда уж точно любовь её раздавит…

То ли от подобных переживаний, то ли от встряски, полученной при встрече с Хагором, у неё даже подогнулись колени. Артур погладил её по спине, по-своему истолковав её состояние. Он знал, что появление старика никогда не фиксируется искусственным интеллектом, и решил, что крылатый тролль напугал её.

И тут Нэя уловила в прикосновении Артура не только дружеское сочувствие, но и мужской трепет, который меньше всего в нём и ожидала. Она поспешила отстраниться. Лицо Артура не выражало ничего. Гладкое, безмятежное и ангельское лицо. Глаза были устремлены в безмерные дали гор. У рук была собственная жизнь. И Нэя подумала о том, что при такой красоте и физической силе он невероятно привлекателен для девушек. Девчонки из её сиреневого кристалла замирают неподвижно, как потревоженные бабочки среди цветников, где им приходится работать при наступлении предвечерней прохлады, когда Артур изредка замаячит рядом. Но он не подходит к ним никогда. Олег говорил заинтересованной Эле, что Артур ждёт большой любви, без которой не прикоснётся к девушке ни за что.

— Нет. Я так не думаю. Здесь многие видят старика. Правда, он ни с кем ещё не вступал в общение. И что он тебе сказал?

Нэя пожала плечами, — По-моему, он безумен. Во всяком случае, я ничего не могу воспроизвести из того, что он мне наболтал.

— Он не причинил тебе вреда?

— Нет. Он безобиден.

— Безобиден? От чего же ты вся трясёшься? — Артур готов был броситься на поиски обидчика, даже понимая, что найти в горах крылатое привидение невозможно, если оно само не пожелает объявиться.

— Рудольф ничего не говорил по его поводу? Никогда?

— Рудольф? Он не видел его никогда. В записях его нет, и он не обращает внимания на наши рассказы. Вернее, слушает, но никогда не комментирует. Правда, у меня сложилось мнение, что он знает о том, что старик где-то тут обитает. Старик и старик. Здесь же есть беженцы, есть поселения. Удивляет не сам старик, а то, что его не фиксируют сенсоры наблюдения.

— Ты тоже его видел?

— В полёте.

— В полёте? — Нэя изумленно старалась прочитать в глазах Артура то, что это розыгрыш с целью её развеселить. Но понять Артура было не просто. И он не шутил.

— Если я скажу тебе, что раньше мы с Олегом видели его летающим в паре с девушкой Антея, ты не сочтёшь меня ненормальным? Или что я тупо разыгрываю тебя?

— С Икринкой? Он же её дед!

— Дед? У неё есть дед, живущий в горах? Но Антей нашёл её где-то в лесной провинции, а оттуда до гор нет дорог, никаких. Хотя тоже непонятно, как она попадала в горы? Если жила в провинции? Олег не велел говорить Антею о том, что мы видели её раньше в горах. В полёте. Мне кажется, тут существует ещё некая загадочная цивилизация, но их невозможно обнаружить нашей техникой, ни сверху, ни снизу. Они каким-то образом воздействуют на электромагнитные поля. И где они, не поймёшь. Но они есть.

— Они не отсюда, — сказала Нэя, поражённая уже рассказом Артура, — они со звёзд, как и вы. Но их звезда старая и красная. Безмерно удалённая. Там другое измерение. Но какое другое?

— Старик сам тебе рассказал?

— Да. Почему вы с Олегом ничего не говорите Антону о её прежних полётах?

— Зачем? Если она не хочет ничего ему объяснять? Ему не до анализа сейчас. Чего нам встревать?

— А ты знаешь о том… — но тут Нэя замолчала, поняв, что Артур не знает этого. И если сам Рудольф не сказал, зачем ей? Говорить о том, что Икринка дочь Рудольфа и сестра Артура?

— Знаю о чём?

Нэя пришла в замешательство, но быстро вывернулась, — У Рудольфа жена была из здешних беженцев.

— Знаю. Старина Франк рассказывал.

— И что рассказывал Франк?

— Да ничего такого. Только то, что некоторые заводили тут жён. И всё. Она же погибла. При взрыве в центре столицы, когда грохнулся «Финист». Наверное, поэтому шеф был таким неприветливым последние годы и настолько преобразился теперь. Из-за тебя. Все замечают. В некотором роде ребята благодарны тебе. Он стал другим. Не добряком, конечно. Но заметно смягчился. Раньше же начисто наш юмор не воспринимал. Всем стало веселее с ним сосуществовать. Да и вообще. Атмосфера не столь насыщена грозовым электричеством. А прежде? Один шутник подарил ему майку с надписью: «Не подходи! Убьёт!», и с чёрным зигзагом на ярком оранжевом фоне. На день его рождения. Прикололся. Парень привез домашнюю экипировку с собой с Земли, думал, что тут разрешено гулять в подобном одеянии. Но у нас же только униформа и «маскарад» для выхода. Шеф со свирепой миной скомкал майку у всех на глазах и куда-то засунул, процедив: «Самый ближайший разряд считай уже своим». А сейчас, смотрим, он в этой майке разгуливает и с таким лицом, словно собирается всем раздавать новогодние подарки.

Нэя счастливо улыбалась, сияя глазами и забыв о Хагоре, вернее, желая поскорее его забыть.

— Ты такая добрая, такая простая… — синие глаза Артура притянули её в себя, поразив внезапной догадкой, от которой Нэе стало неловко из-за непонимания, как ей себя вести с мальчиком, который открыто являл ей свою влюблённость. Который был сыном того, кто был ей необходимее всего прочего, что стало блёклым и неважным — её прежней жизни, всей в целом, со всем её