понимаю оптимизма доктора Альберта, стационарники тебя не восстановят как следует.

— Утешительный прогноз, — рассмеялся Роберт. — Регенерация начнется, я в этом уверен. Почему, не скажу.

— То есть у тебя имеется коварный план?

— Именно.

Роберт прикрыл глаза. На лбу выступила испарина. И тут же почувствовал энергию Магды, не много, но достаточно, чтобы слабость отступила.

— Спасибо, — пробормотал он.

— Быстро устаешь?

— Ага. У меня важное мероприятие примерно через неделю. Поможешь?

Роберт едва не сказал про Совет, передумав в последний момент. Сохранит пока в тайне, в том числе и от Магды.

— Помогу, — согласилась подруга. — Оборудование я уже посмотрела, все необходимое здесь. Сердце твое мне не нравится, так же, как и последнее обострение. Скажешь, что это было?

Роберт покачал головой.

— Значит что-то серьезное, я так и поняла. Ладно, поделишься, если захочешь. Ты же знаешь, мне можно.

Роберт через силу улыбнулся. А Магда суетилась, закатала ему рукав, проверяя портативную систему жизнеобеспечения, тонкой оболочкой натянутую на предплечье. И отпрянула. Шрамы, Роберт почти забыл о них, вернее, перестал обращать внимание. Уродливые рубцы — следы пыток и ран, полученных в плену, не затянутые регенерацией.

— Что это? — глухо спросила Магда.

— Да, так. Всякого по мелочи. Разойдется со временем.

— Как ты это все получил?

— У Кристофа сканы, смотри, если интересно. Я не в настроении рассказывать.

Жестко, но Магда — практикующий медик, должна иметь крепкие нервы. А чувства подруги его сейчас не волновали.

— Не злись. А то заставлю идти в смотровую и проведу полное обследование, — пригрозила Магда.

Роберт поморщился. Сам напросился, Магда всего лишь выполняет свою работу. Он улегся на диване, чтобы ей было удобнее, позволил снять рубашку. Техника техникой, однако любой хороший медик не пренебрегает диагностикой руками. Магда уже не пугалась, хотя рубцы на груди и спине выглядели жутко. Роберт понял, сканы она смотреть не станет. Магда прикрыла глаза, губы шевелились, руки, едва касаясь, скользили вдоль тела.

— Хм, — сказала, останавливаясь.

— Что смущает?

— Вот это? — Магда указала на свежий шрам на животе.

«Место извлечения паразита» — Роберт приподнялся, рассматривая багровый рубец.

— Это — новое.

— Угу, — Роберт не спорил.

— Я не спрашиваю, что это и откуда. Регенератор использовали?

Роберт уставился на шрам, красный и неприятно толстый в середине, но разглаженный по краям, будто кожа начала восстанавливаться. Если не применяли регенерационные средства, это может означать только одно.

— Не знаешь? Выясню у доктора Альберта.

— Спроси прямо сейчас, — встрепенулся Роберт.

Ответ пришел незамедлительно — регенератор не применялся.

Они все-таки перешли в смотровую, Магда хотела подойти к вопросу серьезно, запустила диагностическое оборудование, постепенно меняя и подгоняя настройки системы. Роберт расслабился, все-таки с близким человеком и дома, это не то же самое, что в госпитале. Потянулся сознанием к разуму подруги, и Магда откликнулась, доверительно, почти нежно. Ментальные контакты они практиковали с детства. Обмен новостями, впечатлениями, информацией, так принято в семьях между близкими, а с Магдой они росли.

Подруга торопилась, делясь событиями, которые он пропустил за двенадцать лет. После студенчества им удалось встретиться лишь раз, около семи лет назад. Случайная встреча на станции, всего несколько часов. Ментальный обмен тогда не получился, Роберт слишком устал, а Магда нервничала, боясь вновь наткнуться на то, что ее когда-то напугало. Им было по шестнадцать, когда подруга нащупала в глубине его сознания нечто, вызвавшее приступ паники, что практически перечеркнуло их отношения. Роберт с опозданием понял причину, и больше никогда не открывал для нее ту часть разума. Но осадок остался, близость ушла, и юношеская влюбленность так никогда и не переросла в нечто большее. Они по-прежнему оставались друзьями, работали в команде, но однажды возникшее напряжение не проходило. Ни общие друзья, ни родственники не знали причины разрыва. Роберт догадывался, что винили его. Он не отрицал, не оправдывался, хотя и не говорил правду. Магда тоже отмалчивалась. И он прождал почти четыре года, надеясь, что подруга передумает, однако Магда предпочла Алекса, а в его жизни появилась Айрин. Только сейчас Роберт подумал, как, по сути не связанные между собой, но произошедшие в одно время события, выглядели для окружающих — он разорвал отношения, а не Магда выбрала другого.

Таррианские космические пилоты — элита общества, мечта и заветная цель многих. Получалось далеко не у всех — требовался набор специфических ментальных способностей и обостренное восприятие, учиться приходилось дольше, постоянные физические тренировки и полеты в режиме погружения — изматывали. Неудивительно, что некоторые ребята, избалованные особым статусом, воспринимали остальных, как неудачников. Открытой вражды не было, но тот же колледж в Литтоне, где училась Айрин, негласно называли — «для тех, кто не смог».

Друзья Роберта — талантливые пилоты или башенники, для Башни требования были не ниже, персональный корабль во время учебы, его команда — лучшие на курсе. Появление Айрин вызвало недоумение. Разве что красивая, считали если не все, то большинство. За спиной не шептались, побаивались, Роберт бы не спустил, но холодок и даже ревность проскакивали: выбрал чужую, а среди пилотов немало девушек.

— У тебя слетели противозачаточные блоки, — заметила Магда, — восстановить?

Роберт согласно кивнул. «Альберт про блоки не упомянул, похоже, слетело из-за паразита, хотя при чем тут паразит?» — недоумевал он.

Магда закончила, они вернулись в комнату. Подруга забралась на диван, поджала ноги. Роберт подал покрывало, и она укуталась почти с головой. Вечером, когда температура падала, Магда всегда начинала зябнуть.

— Сердце хуже всего. По-хорошему в стационаре