Готтшальк, немецкий монах, проповедовал абсолютное предопределение и, следовательно, отрицал свободу воли в человеке, архиепископ Хинкмар попросил Эригена написать ответ. Получившийся в результате трактат De divina praedestinatione (ок. 851 г.) начинался с поразительного возвеличивания философии: "Если серьезно исследовать и пытаться открыть причину всех вещей, то все средства для достижения благочестивого и совершенного учения лежат в той науке и дисциплине, которую греки называют философией". По сути, книга отрицала предопределение; воля свободна как у Бога, так и у человека; Бог не знает зла, ибо если бы Он знал его, то был бы его причиной. Ответ был более еретическим, чем у Готтшалька, и был осужден двумя церковными соборами в 855 и 859 годах. Готтшальк был заключен в монастырь до самой смерти, но король защитил Эригену.

В 824 году византийский император Михаил Затворник прислал Людовику Благочестивому греческую рукопись книги "Небесная иерархия", которую, по мнению христианских ортодоксов, написал Дионисий "Ареопагит". Людовик Благочестивый передал рукопись в монастырь Сен-Дени, но там никто не смог перевести ее на греческий язык. По просьбе короля за дело взялся Эригена. Перевод оказал глубокое влияние на Эригену и восстановил в неофициальной христианской теологии неоплатонистскую картину вселенной, развивающейся или исходящей из Бога через различные стадии или степени уменьшения совершенства, и медленно возвращающейся через различные степени обратно в божество.

Эта идея стала главной в шедевре самого Иоанна - "De divisione naturae" (867). Здесь, среди множества бессмыслиц, за два века до Абеляра, представлена смелая попытка подчинить теологию и откровение разуму и примирить христианство с греческой философией. Иоанн признает авторитет Библии, но поскольку ее смысл часто неясен, его нужно истолковывать с помощью разума - обычно с помощью символики или аллегорий. "Авторитет, - говорит Эригена, - иногда исходит из разума, но разум никогда не исходит из авторитета. Ибо всякий авторитет, не одобренный истинным разумом, кажется слабым. Но истинный разум, поскольку он опирается на свою собственную силу, не нуждается в подкреплении никаким авторитетом".49 "Мы не должны ссылаться на мнения святых отцов... если только не нужно таким образом укрепить аргументы в глазах людей, которые, будучи неумелыми в рассуждениях, больше доверяют авторитету, чем разуму".50 Здесь Эпоха Разума движется в лоне Эпохи Веры.

Иоанн определяет природу как "общее название для всех вещей, которые есть и которых нет" - то есть всех объектов, процессов, принципов, причин и мыслей. Он делит природу на четыре вида бытия: (1) то, что создает, но не создано - Бог; (2) то, что создано и создает - первопричины, принципы, прообразы, платоновские идеи, Логос, посредством которых создается мир конкретных вещей; (3) то, что создано и не создает - упомянутый мир конкретных вещей; и (4) то, что не создает и не создано - Бог как конечный и поглощающий конец всех вещей. "Бог есть все, что истинно, поскольку Он творит все и создан во всем". Не было никакого творения во времени, так как это означало бы изменение Бога. "Когда мы слышим, что Бог сотворил все, мы должны понимать не что иное, как то, что Бог находится во всех вещах - то есть существует как сущность всех вещей".51"Сам Бог не постижим никаким разумом; не постижима и тайная сущность всего, что Им создано. Мы воспринимаем только случайности, но не сущности".52-феномены, а не нумены, как сказал бы Кант. Чувственные качества вещей не присущи самим вещам, а порождаются нашими формами восприятия. "Когда мы слышим, что Бог желает, любит, выбирает, видит, слышит... мы должны думать не иначе, как о том, что Его неизреченная сущность и сила выражаются значениями, соприродными нам" (congenial to our nature), "чтобы истинный и благочестивый христианин не умолк о Творце и не осмелился ничего сказать о Нем в назидание простым душам".53 Только с этой же целью мы можем говорить о Боге в мужском или женском роде; "Он" не является ни тем, ни другим.54 Если мы примем "Отца" за творческую субстанцию или сущность всех вещей, "Сына" - за Божественную Мудрость, в соответствии с которой все вещи созданы или управляются, а "Дух" - за жизнь или жизненную силу творения, мы можем думать о Боге как о Троице. Рай и ад - это не места, а состояния души; ад - это страдания греха, рай - счастье добродетели и экстаз божественного видения (восприятия божественного), открывающегося во всех вещах чистой душе.55 Эдемский сад был таким состоянием души, а не местом на земле.56 Все вещи бессмертны: животные, как и люди, тоже имеют души, которые после смерти переходят обратно в Бога или творческий дух, от которого они произошли.57 Вся история - это огромный внешний поток творения через эманацию и непреодолимый внутренний прилив, который в конце концов влечет все вещи обратно к Богу.

Бывали философии и похуже этой, причем в эпохи просвещения. Но церковь вполне обоснованно подозревала его в том, что он кишит ересью. В 865 году папа Николай I потребовал от Карла Лысого, чтобы тот либо отправил Иоанна в Рим для суда, либо уволил его из дворцовой школы, "чтобы он больше не давал яд тем, кто ищет хлеба".58 Результат нам неизвестен. Вильгельм Мальмсберийский59 рассказывает, что "Иоганн Скотус прибыл в Англию и наш монастырь, как гласит молва; был пронзен железными ручками мальчиков , которых он наставлял", и умер от полученных результатов; вероятно, эта история была желанием школьника. Такие философы, как Герберт, Абеляр и Жильбер де ла Порре, находились под тайным влиянием Эригены, но по большей части он был забыт в хаосе и мраке эпохи. Когда в XIII веке его книга была извлечена из забвения, она была осуждена Сенским собором (1225), а папа Гонорий III приказал отправить все экземпляры в Рим и там сжечь.

В эти тревожные века французское искусство знаменовало собой время. Несмотря на пример Карла Великого, французы продолжали строить свои церкви по базиликальному плану. Около 996 года Вильгельм из Вольпиано, итальянский монах и архитектор, стал главой нормандского аббатства Фекамп. Он принес с собой многие приемы ломбардского и романского стиля; очевидно, именно его ученики построили великую романскую церковь аббатства Жюмьеж (1045-67). В 1042 году другой итальянец, Ланфранк, вступил в нормандский монастырь в Би, и вскоре превратил его в оживленный интеллектуальный центр. Студенты стекались сюда в таком количестве, что потребовались новые здания; Ланфранк спроектировал их, возможно, с помощью других специалистов. От его построек не осталось и камня на камне, но аббатство в Кане (1077-81 гг.) сохранилось как свидетельство мощного романского стиля, разработанного в