говоря уже о солнцеликом султане… Если судьба забросит во дворец, надо непременно озаботиться темными очками. На хозяина дома и то глазам глядеть больно.

— Прошу за мной…

Кара-мурза указал на просторный полог натянутый в затененной части двора.

— Здесь прохладнее будет. Я понимаю, что настоящему багатуру нипочем летний зной или зимняя стужа… Но с вами такие матурым* (*тат., — красавицы). Зачем же портить несравненный цвет их кожи?

— Согласен, мурза, зря портить ничего не следует… — учтиво поклонился я в ответ, поскольку недавний пленник знал, кто в отряде главный, я на какое-то время оставил роль телохранителя.

— Спасибо за гостеприимство, но позволь просить: с чего, вдруг, такое радушие? Сутки еще не прошли, как наши клинки звенели, томимые жаждой чужой крови?

Кара-мурза первым взошел на разостланный прямо на земле богатый ковер и уселся на толстую подушку, жестами приглашая присоединяться.

— Твои слова Антон-ага могли бы показаться обидными, если б не были столь искренними…

Татарин собственноручно стал наполнять пиалы густым, аж черным чаем.

— И я не сочту за труд объяснить… Благодаря мудрости Аллаха, мир устроен очень разумно. Есть день для забот и ночь для отдыха. Есть солнечные лучи для света, тепла, созревания риса и хлопка, — и есть благословенная тень, где можно пить чай, кушать икмэк, бэлиш, плов и тутырму. Так же