Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Неужели?
Матушка Ветровоск нахмурилась.
— Понимаешь, — проговорила она, — у вас обеих почти один и тот же размер…
Озадаченное выражение оставалось на лице у Маграт еще с секунду, а затем мгновенно сменилось гримасой ужаса.
Юная ведьма попятилась.
— Но кто-то же должен это сделать, — сказала матушка.
— О нет! Нет! Это не пройдет! Нет, правда, ничего не получится! Нет!
— Маграт Чесногк, — торжественно возвестила матушка Ветровоск, — ты должна отправиться на бал!
Карета унеслась за угол на двух колесах, едва не опрокинувшись на повороте. На козлах стоял Грибо, раскачиваясь на ходу, дико улыбаясь и щелкая кнутом. Развлечение было куда лучше, чем надоевший моток шерсти с колокольчиком внутри…
Внутри кареты, зажатая между двумя старшими ведьмами, сидела Маграт, обхватив голову руками.
— Но Элла может заблудиться на болоте!
— Дорогу ей покажет петух. Кроме того, на болоте у госпожи Гоголь она будет в большей безопасности, чем на балу, — сказала нянюшка.
— Спасибо, что успокоила!
— Всегда пожалуйста, — ответила матушка.
— Все сразу поймут, что я — никакая не она!
— Под маской никто ничего не разберет, — возразила матушка.
— Но у меня волосы другого цвета!
— Это дело поправимое, — махнула рукой нянюшка.
— Но у меня другие формы!
— Мы можем… — Нянюшка поколебалась. — А ты не можешь… ну, это… чуть-чуть надуться?
— Нет!
— Гита, у тебя случаем не найдется запасного платка?
— Думаю, Эсме, я могу оторвать кусочек от нижней юбки.
— Ох!
— На, держи.
— И хрустальные туфельки мне велики!
— А мне в самый раз, — сообщила нянюшка. — Я их уже примерила.
— Да ведь у меня нога куда меньше твоей!
— Ничего страшного, — откликнулась матушка. — Натянешь пару моих носков, и будет как раз впору.
Исчерпав все возможные отговорки, Маграт в полном отчаянии возопила:
— Но ведь я понятия не имею, как надо вести себя на балах!
Матушка Ветровоск вынуждена была признать, что она этого тоже не знает. Тогда она шевельнула бровями в сторону нянюшки.
— Помнится, ты в молодости частенько хаживала на танцульки, — намекнула матушка.
— Ну, — гордо промолвила нянюшка Ягг, преподавательница хороших манер, — главное, что тут надо делать, это хлопать мужчин веером — веер у тебя? — и периодически говорить нечто вроде: «О-ля-ля, сэр!». А еще хихикать. И, знаешь, этак хлопать ресницами. И надувать губки.
— И как же, интересно, я должна надувать губки?
Нянюшка Ягг продемонстрировала.
— Ох!
— Не волнуйся, — успокоила матушка. — Мы тоже там будем.
— И, по-твоему, я от этого буду чувствовать себя лучше?!
За спиной Маграт нянюшка протянула руку и тронула матушку за плечо. «Не получится, — произнесла она одними губами. — Она вусмерть перепугана. Уверенности ноль».
Матушка кивнула.
— Может, мне пойти вместо нее? — громко предложила нянюшка. — У меня по части балов большой опыт. Руку даю на отсечение, будь у меня волосы подлиннее, да маска, да эти самые блестящие башмачки, да еще мы бы подрезали платьишко на фут, никто бы ничего и не заметил. Ты как считаешь?
Маграт была так поражена, представив эту сногсшибательную картину, что, когда матушка Ветровоск велела: «Погляди на меня, Маграт Чесногк!», она не задумываясь подчинилась.
Расшвыривая в разные стороны лошадей и людей, тыквенная карета подлетела к дворцу и как вкопанная, подняв вихрь гравия, остановилась у парадной лестницы.
— Во весело-то былоу, — сказал Грибо.
А потом ему стало неинтересно.
Пара лакеев бросилась открывать дверцу кареты. Самоуверенность, что шибанула изнутри экипажа, едва не сбила их с ног.
— Быстрее шевелитесь, мужланы!
Из кареты, оттолкнув мажордома, вылезла Маграт. Она подобрала юбки и побежала по красному ковру. Стоявший на верхней ступеньке лакей имел глупость спросить у нее приглашение.
— Отлезь, наглая прислуга!
Лакей, мгновенно признавший безгранично дурные манеры истинно высокородной персоны, быстренько ретировался.
А в карете нянюшка Ягг сказала:
— Слушай, тебе не кажется, что ты слегка переборщила?
— Пришлось, — пожала плечами матушка. — Сама же видела, какая она была.
— А как мы туда попадем? У нас же нет билетов. Да и одеты мы вроде бы не очень подходяще.
— Давай-ка наши метлы, — усмехнулась матушка. — Мы зайдем сверху.
Они приземлились на зубчатой верхушке возвышающейся над дворцом башни. Снизу доносились звуки изысканной музыки, а над рекой то и дело расцветали огни фейерверка.
Матушка открыла показавшуюся ей подходящей дверь и двинулась вниз по винтовой лестнице. Вскоре они оказались на площадке.
— Шикарный тут ковер, — похвалила нянюшка. — Вот только зачем они и на стенах ковры развесили?
— Это гобелены, — пояснила матушка.
— Вот те на! — удивилась нянюшка. — Век живи, век учись. Во всяком случае, я так и делаю.
Матушка взялась за ручку двери и остановилась.
— Что ты имеешь в виду? — спросила она.
— Ну, просто я никогда не знала, что у тебя есть сестра.
— Мы об этом не говорили, вот и все.
— Стыд и позор, когда семьи вот так раскалываются, — укоризненно произнесла нянюшка.
— Ха! Ты же сама утверждала, что твоя собственная сестрица Берил — неблагодарная хапуга с совестью устрицы.
— Да, но она от этого не перестает быть моей сестрой.
Матушка открыла дверь.
— Так, так… — промолвила она.
— Что там? Что там? Ну не стой же в дверях!
Нянюшка из-за ее спины заглянула в комнату.
— Ого! — сказала она.
Оказавшись в огромном, затянутом красным бархатом вестибюле, Маграт немножко задержалась. В ее голове взрывались фейерверки странных мыслей — ничего подобного с ней не случалось с тех пор, как она причастилась травяного вина. Но сквозь эти мысли с трудом — крошечный кустик прозаического картофеля на клумбе роскошных хризантем — пробивался тоненький внутренний голосок, вопящий, что она ведь даже не умеет танцевать. Разве что в хороводе.
Но вряд ли это так трудно, обычные-то люди справляются, а она — ведьма…
«Неужели матушка вот так чувствует себя все время?» — с ужасом подумала крошечная внутренняя Маграт, с трудом пытающаяся сохранить равновесие среди прилива вызывающей самоуверенности.
Она приподняла подол платья и взглянула на туфельки.
Вряд ли они сделаны из обычного стекла, в противном случае она уже ковыляла бы по дворцу в поисках медпункта. К тому же, туфельки были непрозрачными. Человеческая ступня, конечно, весьма полезный, но не слишком привлекательный на вид орган — ну разве что для людей с весьма специфическими интересами.
Туфельки были зеркальными. Дюжины фасеток отражали свет.
У нее на ногах два зеркала. Маграт смутно припомнила что-то насчет… насчет того, что вроде бы ведьма никогда не должна оказываться меж двух зеркал. Или нет? Может, не следует доверять мужчине с оранжевыми бровями? Нечто такое, чему ее учили еще тогда,
