Меня глубоко возмущают и авторы – молодые советские искусствоведы, воспитанники наших советских вузов, и редактор т. Пличе, и руководство издательства «Знание», разрешившее к печати эту глубоко ошибочную брошюру. Думаю, наши искусствоведы достойно ответят на выпущенную издательством «Знание» брошюру, разъяснят всю вредность подобных взглядов и дадут правильную оценку творчества Пикассо.

На этот раз статья И. Г. Эренбурга о Пикассо к путаной книге И. Голомштока и А. Синявского, наносящей серьезный ущерб делу борьбы за реалистическое искусство. Дело не только в том, что выход такой книги может сбить с толку некоторых молодых советских художников: они, работая в условиях строительства социалистической культуры, в конце концов разберутся в истине, но выход такой книги очень помешает процессу перестройки на реалистический путь многих прогрессивных художников, работающих в капиталистических странах, ибо в книге сданы главные позиции: наше понимание реализма и мысль о том, что реализм имеет действительное значение для плодотворного развития искусства481 (цит. по: И. Голомшток).

Я, – рассказывает Н. Егорычев, работавший тогда вторым секретарем Московского горкома КПСС, – должен был решать: открывать или не открывать эту выставку, так как на ней было представлено много модернистских работ.

Я осмотрел выставку, побеседовал со многими художниками. Они смотрели на меня настороженно, у всех в глазах вопрос: «Ну как? Откроют?» Меня это даже удивило. Я сказал:

– Открывайте, конечно. Кому это нравится – пусть посмотрит.

Во всяком случае, как я полагал, нашей идеологии это никак не навредит (Н. Г. Егорычев. С. 101).

Сосредоточивая внимание зрителя только на теневых сторонах, на показе уродливых, отрицательных явлений, заслоняющих все чистое и светлое в нашей жизни, фильм «А если это любовь?» создает одностороннее, искаженное представление о нашей действительности…

Считаем, что фильм в настоящем виде не может быть выпущен на экран. Полагали бы целесообразным поручить Министерству культуры СССР принять меры, обеспечивающие улучшение идейно-художественного качества фильма (Кинематограф оттепели. 1998. С. 130–131).

Вскоре после того, как г-жа Мосби появилась в Москве в качестве официального представителя ЮПИ, ее обуяла страсть к приобретению произведений живописи – от абстрактных до иконописных. Найти любителя абстракционистской мазни в Москве не так-то просто, но г-жа Мосби нашла. Она свела знакомство с отбывшим наказание за уголовное преступление тунеядцем Игорем Холиным и так называемым художником Львом Крапивницким482. У этих дельцов она приобрела за сходную цену пару красно-желто-зеленых «произведений» для своей коллекции абстрактной живописи.

3 июня сего года из Парижа поступили данные о том, что Нуриев Рудольф Хамитович483 нарушает правила поведения советских граждан за границей, один уходит в город и возвращается в отель поздно ночью. Кроме того, он установил близкие отношения с французскими артистами, среди которых имелись гомосексуалисты. Несмотря на проведенные с ним беседы профилактического характера, Нуриев не изменил своего поведения .

16 июня сего года при отъезде труппы в Лондон в соответствии с указанием МИД СССР, на основании постановления Комиссии по выездам за границу при ЦК КПСС, посольством было принято решение отправить Нуриева в Союз.

На аэродроме Нуриев отказался от выезда на Родину, обратился к полиции с просьбой о предоставлении ему возможности остаться во Франции. К этому времени полицейские подготовили заявление о предоставлении Нуриеву убежища и предложили подписать его, что им было сделано. Прибывший на аэродром советский консул беседовал с Нуриевым, однако он от своих изменнических намерений не отказался (Аппарат ЦК КПСС и культура. 1958–1964. С. 460–461).