кассу… – продавщица постучала пальцами рядом с монетой, потом быстрым движением переложила на весы. Прикусила губу, подняла, посмотрела через лупу. Потом мазнула каким-то белым карандашиком, прищурилась, кивнула: – Девятьсот двадцать…

– Старинное испанское золото! – гордо сообщил Надодух.

– Но мы не покупаем ювелирного лома, – опять повторила дама.

– Я не продаю. Я отдаю для переделки в другое изделие.

– Разве что для переделки… – женщина что-то посчитала: – Это немного больше. Когда мастер сделает калькуляцию, я верну вам сдачу.

Она положила квитанцию на стекло.

– Спасибо. Мы придем в полнолуние, – кивнул Битали.

– Всегда рада вас видеть.

– Что хорошо в смертных, – проходя сквозь дверь, шепнул на ухо другу недоморф, – так это то, что они натурального золота от золота, увеличенного с помощью «трунио», не отличают. Их волнует только проба. Ладно, пойду каяться. Женщина, оставшаяся без подарка, страшнее огненного голема. Голем просто убьет, а женщина душу вынет и в масле вскипятит. Прямо не знаю, как теперь откупаться…

Надодух устремился вперед, догоняя отличницу, а Битали замедлил шаг, а потом и вовсе повернул в обратную сторону.

Пусть парочка выясняет отношения без него.

На Ла-Фраманс медленно опускались сумерки, город утихал, улицы становились пустынными, лавки одна за другой опускали ставни. Битали вырастил цветы, срезал, пробежался до швейной лавки и встретил Франсуазу, когда она уже закрывала дверь в темный магазин.

– Ты пришел! – девушка обняла юношу, поцеловала, взяла под руку, понюхала цветы: – Какие ароматные… А клумба, которую ты сделал, и правда постоянно цветет!

– Так будет всегда, – пообещал молодой человек.

– А я знаю! Я, кстати, чувствовала, что ты сегодня придешь. Даже сказала маме, что немного задержусь из-за приборки.

– Так, может, тогда зайдем куда-нибудь?

– Это будет слишком долго. Давай просто пойдем не спеша.

Битали оглянулся, уже в который раз различив легкий шорох. Однако улица была тиха и пустынна. Ни ветерка, ни прохожего, ни даже птички ни одной не припозднилось.

Но опять: скрип, шур-шур…

– Подожди секунду… – молодой человек высвободил руку, чуть пропустил девушку вперед, поцеловал сзади в шею, заставив Франсуазу хихикнуть от щекотки, и быстро взмахнул палочкой: – Обсессион!

Улица дрогнула маревом, морок потек, словно перегревшееся мороженое с края вазочки и…

– Так я и знал! – хмуро выдохнул Кро.

– Ой… Привет! А мы тут с Анитой гуляем… Случайно… – недоморф крепко обнял отличницу за плечо.

– Ой… – это уже девушка повернулась на голоса и немало изумилась появлению невесть откуда взявшихся молодых людей столь невероятного вида. Ведь «обессион» смыл не только морок, но и все старания Сенусерта по отводу взглядов от своего лица.

– Знакомься, Франсуаза, – мрачно предложил Битали. – Это мои однокурсники, мы вместе в цирковом училище занимаемся. Небритого пучеглаза зовут Надодух, а его невероятно любопытную спутницу Анитой.

– Где занимаемся? – хором переспросила парочка.

– Я уже давно признался Франсуазе, что учусь в колледже циркового искусства. На фокусника, – с нажимом произнес Битали.

– А, ну да! – сообразил недоморф. – А я в шоу уродцев выступаю, мне вообще полный кайф. Хоть делай уроки, хоть не делай, все едино круглый отличник. Достаточно шерсть вздыбить и зарычать погромче…

Он опустил ворот, расправил плечи, провел пальцами сквозь бакенбарды на щеках и с чувством гавкнул.

Франсуаза рассмеялась:

– Что, правда? Это настоящая шерсть, или вы меня разыгрываете?

– Да пожалуйста, можно подергать. В любом месте! – Надодух с готовностью расстегнул куртку и сорочку.

– Не трогай его, он блохастый, – холодно посоветовала Горамник.

– Неправда! – возмутился чатия Сенусерт. – Она завидует! Меня, если стричь раз в три месяца, то можно целый свитер из шерсти связать! Знаешь, какая у меня шерсть теплая?

Франсуаза опять рассмеялась, мотнула головой:

– А вы, Анита? Вы тоже фокусы показываете?

– Я ножи метаю, – поджала губы Горамник. – Могу с десяти шагов первым броском в глаз попасть. Показать?

– Нет, спасибо… Я верю… – Франсуаза ощутила недружелюбие, и улыбка сползла с ее губ. – Я лучше на выступление как-нибудь приду.

В воздухе повисла неловкая пауза. Надодух оправил ворот и хлопнул в ладони:

– А чего мы стоим? Может, погуляем где-нибудь? Франсуаза, тут нет поблизости какого-нибудь старого, старого кладбища?

– Вы хотите гулять среди могил? – выгнулись крутой дугой брови девушки.

– Посмотри на меня, красавица! Где еще гулять человеку с моей внешностью, как не по кладбищу в полночь? Днем на улице от меня все шарахаются!

– За горой старое кладбище есть, – опять улыбнулась Франсуаза, взяла Битали за руку: – Наше место помнишь? Если от реки идти, то будет взгорок каменистый, с соснами. А за ним кладбище. Там крест над часовней, издалека видно.

– Часовня действующая? – насторожилась Горамник.

– Когда хоронят, то отпевают в ней, – пожала плечами девушка. – Но это редко очень, раз или два в году. Дорого ведь полный молебен заказывать. И земля тоже дорогая, а аренду меньше чем на сто лет не оформляют.

– Что такое сто лет? – пожал плечами Надодух. – Пуф-ф, и пролетели! Так чего, пошли?

– Я дома через полчаса быть обещала. Родители волноваться будут, если задержусь. Могут и в полицию позвонить, с них станется…

– Так что в другой раз, – закончил за нее Битали. – Сами идите гулять.

– Это туда? – указал вниз по течению реки недоморф.

– Лучше верхом, от торгового центра, – посоветовала Франсуаза. – Вдоль нижней дороги арабский квартал, туда и днем лучше не показываться. А ночью к ним даже полиция не суется.

– Спасибо за помощь, – кивнула Анита. – Мы постараемся найти. Пойдем отсель, «шоу уродцев», я тебе о блохах кое-что расскажу.

Битали понял, что вечером у Надодуха опять будут болеть исцарапанные уши.

– Я что-то не так сказала? – тихо спросила Франсуаза. – Мне показалось, Анита возненавидела меня с первого взгляда!

– Ерунда, – покачал головой Битали. – Просто приревновала. Надодух тебя развеселил, а у них с Надодухом любовь до гроба. А это страшная вещь!

– Откуда ты знаешь?

– Когда ты разговариваешь с другими парнями, мне тоже… Очень хочется метать ножи.

– Мой маленький глупыш! – Франсуаза привстала на цыпочки, взяла лицо в ладони и осторожно поцеловала в губу. – Для меня в этом мире не существует никого, кроме тебя. Просто не существует! Можешь не ревновать.

Битали подхватил девушку на руки, несколько раз крутанулся, вынудив Франсуазу взвизгнуть от восторга, тут же осторожно опустил на ноги, поцеловал руку:

– Ты мне дороже всего этого мира! Очень боюсь потерять.

– Не потеряешь, – взяв его под руку, крепко прижалась к плечу девушка. – Никогда.

Возвращаясь в башню Кролик, Битали полагал, что его сосед давным-давно спит, но едва покрывало перемещения упало на постель, как Надодух и Горамник в два голоса выдохнули тоном обвинения:

– Ты сошел с ума, Кро! Она же смертная!

– Ну и что? – потомок Темного Лорда аккуратно сложил ткань, отнес