полыхают его уши. Он хмыкнул и отвернулся, сделав вид, что не замечает Мо Жаня.

Mo Жань убрал посуду и спустился вниз, чтобы вернуть ее. Когда он вернулся в комнату, Чу Ваньнин все еще лежал лицом к стене, и было непонятно, спит он или нет.

Мо Жань сделал шаг вперед, осторожно опустил занавеску и вдруг услышал, как Чу Ваньнин сказал:

— Ночью холодно. Не спи на полу.

— Это…

Чу Ваньнин спрятал глаза.

Он хотел, чтобы Мо Жань остался с ним, но притворяясь только что проснувшимся, он не мог ничего сказать. Его уши горели все сильнее с каждым мгновением.

Сердце болело при мысли, что Мо Жань опять будет спать на холодном полу, но Чу Ваньнин не мог позволить Мо Жаню понять, что он хочет, чтобы тот остался. Он был совершенно уверен, что если скажет что-то еще, то сделает только хуже и оттолкнет его, окончательно потеряв лицо. Даже в воображении это было слишком жалким зрелищем.

Все было бы куда проще, останься он Ся Сыни. Дети могут позволить себе быть капризными.

Но сегодня Мо Жань был так внимателен к нему и даже вспомнил, что он любит черный сахар с имбирным чаем. Неужели Мо Жань на самом деле немного заботился о нем?

От этих мыслей сердце Чу Ваньнина стало горячим и безрассудным. Внезапно утратив последнюю совесть и осторожность, он выпалил:

— Просто иди сюда и ложись спать.

— Пойду посмотрю, утихомирились ли соседи. Если да, то вернусь в свою комнату… – Мо Жань сказал это почти одновременно с Чу Ваньнином, и, только закончив фразу, осознал, что только что услышал. Его глаза изумленно распахнулись.

— Это было бы прекрасно, — Чу Ваньнин одобрил его намерение так быстро, словно спешил скрыть свои предыдущие слова. — Возвращайся к себе.

— Учитель, вы...

— Я устал. Уходи.

— Э… Учитель… хорошо отдохните.

Юноша ушел, дверь скрипнула и захлопнулась за ним.

Чу Ваньнин открыл глаза в темноте. Его сердце билось в груди как испуганная птица, а ладони были влажными от пота. Ему было очень стыдно за эту потерю контроля.

Он слишком долго был один, и даже маленькая забота заставляла его думать, что это тепло было направлено на него не просто так.

Какой же он дурак!

Он перевернулся и в отчаянии уткнулся лицом в подушку, погружаясь в пучину ненависти к себе. Конечно, он знал, что Мо Жань любит Ши Минцзина и просто был вежлив со своим учителем, но...

Человек из сна, казалось, снова появился у него перед глазами.

У него были те же черты лица, разве что он казался старше, чем Мо Жань. Когда тот мужчина смотрел на Чу Ваньнина, он казался таким жестоким и одержимым, и его глаза были такими ледяными, что ему было физически больно смотреть в них.

Со скрипом снова открылась дверь.

Чу Ваньнин мгновенно застыл. Его спина напряглась, как натянутая до предела тетива боевого лука.

Кто-то молча подошел и остановился у его кровати. Чу Ваньнин почувствовал, как прогнулся край постели, и ноздри заполнил неповторимый запах, исходящий от одежды его ученика.

— Учитель, уже спите?

Он проигнорировал его.

Мо Жань продолжал очень тихо и спокойно, как будто вел диалог с ним:

— Соседи все еще шумят.

Он тихо засмеялся, наклонился вперед, чуть толкнув плечом Чу Ваньнина. Его взгляд скользнул по напряженной спине.

— Учитель сказал мне спать с ним. Ваше предложение все еще в силе?

— …

— Знаю, Учитель не любит быть рядом с другими людьми. Если вы промолчите, я могу сделать вывод, что учитель не против.

— Пф... —из дальнего угла постели холодом сверкнули глаза, и послышалось холодное фырканье.

Темные глаза Мо Жаня в ответ засияли улыбкой.

Ухаживать за учителем давно стало его привычкой, но дразнить его было игрой, которая не могла надоесть.

Мо Жань никогда не разбирался в своих чувствах к Чу Ваньнину, но иногда его сердце зудело от желания оскалить клыки и впиться в него зубами. Мо Жань не знал, плакать ему от этого или смеяться, поэтому обычно он предпочитал не задумываться о природе своих чувств по отношению к Учителю.

В одном он был уверен: даже холодность и ледяное молчание Чу Ваньнина заставляли Мо Жаня чувствовать возбуждение.

— Учитель?

— Да.

— Ничего, просто позвал тебя.

— Если тебе есть что сказать, говори. Если нет — заткнись.

— Ха-ха. Я просто думал, что младший брат Ся слишком уж похож на Учителя. Учитель, он ваш сын? — он спросил то ли в шутку, то ли всерьез.

Чу Ваньнин опять промолчал. Должно быть, он испытал слишком много всего за одну ночь, устал и потерял способность сдерживаться. Услышав смех Мо Жаня, он разозлился еще больше.

— Пфф, я просто дразню учителя. Не нужно...

— Да! Он мой сын, — холодно ответил Чу Ваньнин.

Какое-то время Мо Жань по инерции продолжал улыбаться.

— О, я так и сказал, что он наверное ваш сын! Постойте! Сын?! — Мо Жань вытаращил глаза и открыл рот, словно громом пораженный. — Сын? Сын???

— Да, — Чу Ваньнин повернулся вполоборота и серьезно посмотрел на Мо Жаня. Его лицо было надменным и строгим. Ничто в его облике и реакции не выдавало лжи.

Этой ночью он совершил слишком много ошибок, чтобы давать лишние поводы для подозрений. Мо Жань хотел пошутить? Если он подыграет ему, его ученик будет ошарашен и оставит его в покое. Всего лишь маленькая ложь во спасение. Куда хуже, если Мо Жань поймет, что Чу Ваньнин на самом деле чувствует к нему.

Мысленно убедив себя, Чу Ваньнин вернул себе достоинство, которое так глупо потерял ранее, и сказал:

— Ся Сыни — мой внебрачный сын. Даже он сам не знает об этом. Это знаю только я, а теперь и ты… Клянусь Небесами, если об этом узнает кто-то третий, я не ручаюсь за сохранность твоей собачьей жизни.

Mo Жань не нашелся с ответом.

Автору есть что сказать:

Быр-быр-быр. В последнее время и впрямь холодно.

Отопление не работает, так что давайте посмотрим кто как согревается.

Мо Жань 0.5: – Чу Ваньнин, подойди. Сегодня ты будешь обнимать этого достопочтенного.

Чу Ваньнин: – Разве у тебя нет императрицы?

Мо Жань 0.5: – Кто-нибудь, уведите императрицу и зажарьте ее в масле.

Чу Ваньнин: – …

Мо Жань 0.5: – Теперь только