Поскольку каждый мужчина в королевстве Васабия мог иметь до четырех жен, население этой страны росло очень быстро. Вас вряд ли сочли бы достаточно мужественным, если б у вас не было как минимум двух десятков детей. В результате нация все больше молодела и все больше хотела пить.

На сегодняшнем заседании совета принц Бавад сообщил собравшимся директорам «Уолдорф-груп», которые для него, разумеется, все были самыми дорогими друзьями, о том, что его королевство готово инвестировать 1,2 миллиарда долларов в новый проект этой замечательной организации. Группа в свою очередь должна будет нанять опытных теханцев – родственный народ из пустыни, – которые построят новые опреснительные сооружения и протянут трубы в иссушенные земли Васабии. В самый ответственный момент заседания председатель совета директоров, один из экс-президентов Соединенных Штатов, должен был изобразить на бумажке некую цифру и небрежно передвинуть ее принцу Баваду, для которого эта самая цифра определяла его персональное «участие» (гораздо более симпатичное слово, чем, скажем, «пенки» или «кусок») в прибылях от этого предприятия.

Ритуал с бумажкой обычно проходил вполне гладко. Однако теперь принцу Баваду, строившему лыжный домик площадью 150 000 квадратных метров в Джексон-Хоул, эта сумма показалась несколько, как бы это сказать, неадекватной. И он воззрился на экс-президента.

Вообще-то они были добрыми друзьями – принц Бавад и мистер экс-президент. Последний, когда еще был президентом, не раз гостил в нынешнем лыжном домике Бавада площадью 100 000 квадратных метров в Аспене. В обычной ситуации он бы просто перечеркнул эту цифру и написал на той же бумажке сумму чуть-чуть побольше. Однако на сей раз он этого не сделал. Многие участники группы с некоторых пор сдержанно высказывали недовольство Васабией. Королевство становилось все более энергичным, если не сказать – эксцентричным, в своих требованиях. А бизнес есть бизнес, в конце-то концов.

Экс-президент мило улыбнулся Баваду. Тот, слегка нахмурившись, наконец кивнул в знак своего согласия с цифрами на бумаге. Экс-президент просиял и отпустил легкую шутку по поводу того, что с принцем не так-то просто договориться, вот такой серьезный он бизнесмен. Заседание на этом закончилось, двери открылись, и официанты внесли закуски. И какие закуски! Все-таки это была очень приятная организация, и с ней действительно хотелось иметь дело. Никогда еще в области получения прибылей столь многое не достигалось таким небольшим количеством людей.

В резиденции принца в это время Назра налила себе из бутылки своего мужа рюмочку французского коньяка 150-летней выдержки. В одиннадцать часов, когда принц все еще не появился, она налила себе вторую рюмку. Затем третью. В 11.40, когда принц наконец вернулся домой, она уже забыла о своих переживаниях.

Речь, которую она так тщательно репетировала, прозвучала не совсем убедительно, поскольку была произнесена заплетающимся языком и отличалась не столько красноречием и связностью, сколько благоуханием замечательного коньяка «Наполеон». Злой как черт принц, которому все еще не давало покоя его неадекватное «участие» в проекте опреснения, грубо приказал Назре отправляться в свою комнату.

Ночной спор между избалованным принцем и его подвыпившей младшей женой вряд ли может послужить образцом салонной беседы. Диалог быстро перешел на повышенные тона и был резко завершен принцем, который, не раздумывая, отвесил Назре роскошную пощечину с крепким запахом дорогих сигар. Засим, громогласно проклиная тлетворное влияние Запада, принц, как грозовая туча, умчался в спальню к другой, более покладистой жене.

Назра фурией бросилась в свою спальню, где отнюдь не собиралась спать в эту ночь. Швырнув что попалось под руку в дорожную сумку, она прошла в гараж, в котором стояли одиннадцать машин. (Принц любил водить сам, и большинство полицейских на дорогах штата Виргиния были знакомы с ним лично.) Назра не хотела ни «мазерати», ни «ламборджини», ни «майбаха» или «феррари», поскольку у всех этих машин на приборной панели было слишком много кнопочек неясного назначения. Она остановила свой выбор на «мерседесе», в котором ее обычно возил Халил и приборы которого были ей в общих чертах знакомы, включая специальную кнопку на панели орехового дерева, переводившую управление центральными воротами с поста охраны на «мерседес».

Вот так Назра оказалась за рулем одной из машин своего мужа и промчалась мимо переполошившейся охраны, а мрачный Шаззик со своими двумя помощниками, свирепыми воинами из племени варга в синих костюмах, немедленно бросился за ней в погоню.

Но куда ей было ехать? Поворот на Вашингтон она уже пропустила.

Едва избежав столкновения с несколькими деревьями и проскочив три-четыре раза подряд на красный свет, Назра на предельной скорости свернула в северном направлении на шоссе 123, и этот факт не укрылся от полицейского Хармона Дж. Джиллетса, служившего в дорожной полиции штата Виргиния.

Именно в тот момент, когда оглушительная сирена и красно-бело-синие всполохи мигалки рядового Джиллетса уже догоняли ее, Назра увидела указатель с надписью:

РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНЫЙ ЦЕНТР ИМ. ДЖОРДЖА БУША.

В шторм сгодится любая гавань.

Вид приближающегося на бешеной скорости автомобиля, за которым по пятам гонится дорожная полиция, вряд ли может порадовать служащих секретных государственных учреждений США. Поэтому, стоило Назре оказаться у вьезда на территорию штаб-квартиры ЦРУ, как перед ней прямо из бетонного покрытия внезапно вырос стальной барьер. Это воспрепятствовало ее продвижению вперед самым решительным и громким образом и повлекло за собой активацию такого количества воздушных подушек внутри «мерседеса», что принцесса просто-напросто исчезла среди них и незамедлительно потеряла сознание.

Пока Назра грезила о бирюзовых антилопах, парящих над бескрайней черной пустыней, и о гигантских алых крабах, пытающихся достать антилоп своими золотыми клешнями (сочетание адреналина, бренди и удара воздушных подушек обычно приводит к весьма живописным видениям), правительство Соединенных Штатов начинало просыпаться и осознавать эпические масштабы этого неприятного происшествия.

В то время как Назра продолжала любоваться своими психоделическими антилопами, сотрудники ЦРУ и патрульный полицейский штата Виргиния Хармон Дж. Джиллетс с оружием наизготовку разглядывали сквозь окна автомобиля свой неожиданный улов. Среди бесчисленных воздушных подушек они смогли разглядеть лишь две определенно женские ручки, одна из которых, а точнее – левая, была унизана таким количеством бриллиантов, что всем их детишкам, собранным воедино, с лихвой бы хватило на курс обучения в престижных колледжах «Лиги плюща»[1]и на юридическом факультете.

В этот момент к месту происшествия подъехала еще одна дорогая машина немецкого производства, в которой сидел мрачный гораздо более обычного Шаззик и два его мукфеллина. Охранники из ЦРУ и патрульный Джиллетс прекрасно видели дипломатические номера, однако оружие убирать не спешили.