– То есть, это не могла быть женщина? – перебил Росьо.

– Не знаю, – растерянно пожала плечами Виктория. – Не знаю. Не уверена. Но мне показалось, что это мужчина. Я очень испугалась, подбежала к окну, но его уже не было. Тогда я подумала, что мне померещилось, и снова легла, но заснуть уже не смогла. Прошло чуть более двух недель. Я не рассказывала никому о случившемся, потому что не была уверена в том, что в моей комнате действительно кто-то был. Подозревала, что мне приснился кошмар, такое бывает, иногда сны так похожи на явь! Решила забыть о случившемся и продолжила оставлять открытым окно. Но два дня назад, – в тот день я очень устала и ночью спала крепче обычного, – снова проснулась. Не от звуков, нет! Проснулась оттого, что совершенно отчетливо ощутила чьи-то прикосновения. Я открыла глаза, было темно, но в этот момент из-за туч выглянула луна и осветила комнату. И я увидела человека, склонившегося надо мной. Он понял, что я вижу его. Я хотела закричать, но он зажал мне рот рукой. Это был мужчина, очень сильный. Лица я не разглядела, потому что луна как раз скрылась. Мы боролись, он навалился на меня всем телом, но в какой-то момент мне удалось извернуться, освободить голову и закричать. Он отпустил меня, я закричала снова. Тогда он метнулся к окну. В этот момент снова выглянула луна и осветила его. Я отчетливо увидела, что в его ухе что-то блеснуло. Уверена, это была серьга! Потом он исчез. Я поднялась с кровати, и увидела, что вся моя рубашка изорвана… Она почти не прикрывала меня. Извините, что говорю вам такие вещи, это очень неловко, – девушка покраснела и была явно смущена. – Я легла в кровать, накрылась одеялом, а когда прибежали слуги, сказала, что кричала, потому что мне приснился кошмар. Мне стало стыдно рассказывать, что произошло на самом деле. Вдруг подумали бы обо мне плохо! Но никогда ни один мужчина не приходил ко мне. У меня нет друга или жениха, я не бывала на тайных свиданиях, клянусь! Все дни я проводила дома… Поэтому, опасаясь осуждения, не стала говорить и отцу, он все-таки тоже мужчина, а никаких родственниц или подруг у меня нет. Я долго думала, что мне делать, но все-таки решилась прийти сюда, к вам. Росьо и Флорес одновременно кивнули, показывая, что девушка приняла верное решение.

– По правде говоря, мне очень страшно! – призналась она. – Если он пришел второй раз, и его не остановило то, что я его заметила, – он придет еще. Я уверена. Не знаю, почему я нужна ему, но он придет. И мне страшно. Пожалуйста, найдите этого человека и защитите меня от него! Девушка смотрела на слушавших испуганными глазами.

– Сколько этажей в доме? – спросил Росьо.

– Два.

– Возможно ли с крыши попасть к вам в окно?

– Нет. Там большой навес, который далеко выдается. С крыши попасть нельзя точно, – ответила девушка.

– А дверь вы запираете?

– Нет, никогда.

– Если бы дверь открылась, вы бы могли не услышать?

– Может быть. Не знаю. Я крепко спала. – Виктория Монтана пожала плечами.

– Да интересненько… Очень вас понимаю. Любой испугался бы на вашем месте. Может быть, все-таки стоит рассказать кому-нибудь? Отцу?

Она снова покраснела и отрицательно покачала головой.

– Ладно. – Росьо достал вторую сигару и закурил, – А сами вы, что думаете по этому поводу? Кому это нужно?

– Не могу даже предположить. Единственное, думаю, это кто-то из деревни, которая находится рядом с нашей плантацией, или с самой плантации. Постороннему человеку трудно проникнуть через ограду, и потом, он не может точно знать, где находится мое окно.

– Тут, скорее всего, вы правы. Хотя нельзя ничего исключать. Скажите, вы уверены, что у мужчины была именно сережка? – с интересом спросил он.

– Да, абсолютно уверена.

– Кто из известных вам людей носит серьги?

– Мой отец. И еще наш конюх, Жак. Но я не сомневаюсь в нем! Это человек, который знает меня с детства. Он любит меня, как свою дочь! Уверена, это не он! – горячо повторила она, – Я бы не пережила этого.

– Хорошо. Поищем другого человека с серьгой. Есть какие-нибудь еще приметы? Высокий, маленький, молодой, старый?

– Не знаю ничего. Знаю только, что мужчина. И что в его ухе была сережка. Этого мало, я понимаю, но это все.

– Ладно, спасибо, сеньорита Монтана. Вы можете идти домой, мы подумаем над этим вопросом. Я зайду через пару дней. А пока посоветую вам запирать дверь и закрывать окно. Даже если будет очень жарко. Кстати, рядом с вашей комнатой кто-нибудь спит?

– Нет. Там раньше были комнаты мамы. Сейчас я одна на втором этаже в этом крыле.

– Ясно. Возможно, зайду прямо завтра, посмотрю местность. Ничего не бойтесь, все будет хорошо! – заверил он свою испуганную посетительницу.

Девушка поднялась и взяла зонт.

– Спасибо вам большое! – взволнованно произнесла она, и в ее взгляде вспыхнули искорки надежды. – До свидания! Желаю удачи, от всей души!

Она переступила порог комнаты и вышла в холл, откуда служанка проводила ее до входной двери.

– Как тебе история? – спросил Росьо друга, когда за девушкой закрылась дверь. Флорес неопределенно пожал плечами.

– С чего бы ты начал?

– Я бы начал с разведки. Узнал бы, у кого из местных мужчин есть сережка в ухе, – предположил Флорес. – Вряд ли на островах много чужих.

– Пожалуй, ты прав. Собирайся, отправимся в деревню. Заодно прогуляемся по берегу. Узнаем, не поселился ли в округе кто-нибудь посторонний.

Росьо поднялся с кресла и потянулся. Флорес последовал его примеру.

***

Когда Виктория вышла из дома Эмилио Росьо, она почувствовала себя спокойнее и увереннее. Возможно, они сумеют помочь ей! Как плохо не иметь близких друзей! Когда не на кого положиться! Не отличаясь большой общительностью, Виктория стремилась к одиночеству и сейчас жалела об этом. Она села в свой экипаж и, проехав несколько миль, добралась до развилки дорог. Дорога направо вела в усадьбу. Дорога налево – к морю. Девушка решила прогуляться, она вышла и пешком отправилась по второй, отпустив кучера. Пройдя несколько сотен метров, Виктория остановилась на берегу. Завороженная морским простором, она замерла, не в силах идти дальше. Удивительной красоты пейзаж открывался перед ней: высокие песочного цвета скалы и бирюзовое море до самого горизонта! Родителям следовало бы назвать ее Мариной[2], подумала девушка. Этого требовала ее душа, об этом говорили ее глаза – огромные, цвета темной морской волны, – они иногда могли показаться даже черными. Девушке казалось, что одно только море способно понять ее, и, глядя на волны, она могла подолгу мысленно разговаривать с ним и даже слышала его ответы. Здесь, в этом месте, море было особенно прекрасно: за долгие годы вода, пытаясь пробиться сквозь прибрежные скалы, проложила дорогу, отделив цепочку небольших скалистых островков и образовав нечто вроде каньона, в котором волны пенились и шипели, танцевали и мчались к берегу, образуя, как маленькие, так и огромные бирюзовые воронки, и ударяясь о скалы, рассыпались сотнями сверкающих капель. Плавать там нельзя, слишком велика опасность утонуть, но Виктория всегда мечтала пройти по проливу на корабле. Рыбацкие лодки были слишком утлыми суденышками и не выдержали бы бешеной игры волн. Но, казалось, сегодня у нее появился шанс исполнить мечту: рядом, у самого берега, покачивался небольшой парусник – одномачтовое судно, способное преодолеть водовороты каньона, и, судя по всему, именно это и собирался сделать его владелец. Повинуясь голосу сердца, неожиданно для себя, Виктория пошла вперед и остановилась у самой воды. И в этот момент из-за прибрежной скалы вышел человек: молодой высокий рыбак, стройный и загорелый, он был одет лишь в черные штаны, закатанные до колена, и расстегнутую рубашку. Босиком он спокойно шел прямо по острым камням, как если бы ступал по мягкой ковровой дорожке. Остановившись в нескольких шагах от девушки, он улыбнулся широкой белозубой улыбкой. Его вид смутил девушку, и она, растерянная, отвела глаза.