в родном Галионе — Ладно, поступай с энтим делом как хош. Я не сводница-сплетница чтоб тебе парней подбирать. Ты лучше мне как есть скажи, надолго к нам приехала? На время аль навсегда? И на кого выучилась? Я слышал что на пятилетку должны были сразу целителя и артефактора распределить. И ежли первый это ты… уже могу обратиться к тебе со своим проклятущим геморроем? — Успевшие проверить пустую карету с сонным кучером и, уже вновь прислушивающиеся к разговору, молодые стражники тихо рассмеялись. А в следующий миг едва не подавились смешками, после того как старшина грозно зыркнул на них, суля неприятности. Ну а затем он вновь повернулся к девушке и вопросительно на нее посмотрел, все еще надеясь получить ответ. Только вот та не особо и спешила что-то говорить. Постояла молча еще секунд пять, глядя куда-то в пустоту и лишь после этого отмерла и наконец-то дала ответ на озвученный вопрос.

— Пока только на отработку, на пять лет. А дальше видно будет. Если нормально устроюсь и с людьми уживусь, то может быть и навсегда останусь. По поводу специализации ты все правильно услышал. Вам должны были распределит целителя, целителя-хирурга, артефактора, алхимика и травника. И все это в одном, конкретно моем лице. Ну а с геморроем ко мне не обращайся… У тебя его больше нет. И камушек в правой почке растворила тоже. Так что и дальше можешь пить свое мерзкое кислющее пиво — от такого заявления у всех стражников и у входившей в ворота женщины с мотыгой, пооткрывались удивленно рты. Некоторые начали думать как бы первыми обратиться к девчонке со своими проблемами, а не удержавшая в себе желания поделиться новостью баба сразу побежала рассказывать подругам, что к ним прислали едва ли не ученицу самой «спасительницы». Тем самым Сария ускорила распространение слухов и организовала себе большие проблемы.

— Ох ты ж… — также удивленно как и остальные выдохнул Курзан и в порыве эмоций вновь обнял молодую магессу — Ты большая молодец. Горжусь тобой. Всех наверное в этой академии своим желанием учиться за пояс заткнула.

— Ага. Ректор сказал, что по какой-то статистике я одна из лучших учениц за последнюю сотню лет. И по секрету шепнул, что даже у Далькорн итоговые результаты были сильно хуже.

— ХАХАХАХАХ! Что, уже хочешь забрать ее прозвище? — громко смеясь и утирая скупые слезы радости, вопрошал сотник, на что Сария лишь наморщила носик и недовольно махнув рукой, заявила.

— Пусть оставит себе. Мне от нее ничего ненужно. Мстительная злая дура… в бездну ее со всеми своими заслугами и званиями — на этот раз, услышав ворчание в сторону госпожи Далькорн, никто не обеспокоился и не разозлился. Все уже поняли что эти целительницы очень ’’любят’’ друг друга и лишь рассмеялись в голос услышав ее фырчанье. Лишь через долгую минуту, когда стражники закончили веселиться, Курзан наконец-то выпустил девчонку из своих крепких объятий и еще раз с почти отеческой гордостью ее осмотрев, предложил — А давай, как покажешься в ратуше, сразу к нам. Моя Марика будет очень рада тебя увидеть. Можешь даже на время у нас поселиться. Так-то город обязан выдать тебе дом или построить новый, но пока наш ’’обожаемый’’ градоправитель разродится и найдет свою выгоду в этом деле, уже целый месяц минует.

— А пирожки с картошкой будут? Если без них, тогда и смысла идти нет — уже точно приняв это приглашение и изображая корысть, уточнила она. На что командир стражи вновь рассмеялся и несколько рас согласно кивнул, а затем пообещал.

— Если ты надолго у нас останешься, то жена их хоть каждый день будет готовить, ради подкупа такой важной магессы. Прямо сейчас пойду и скажу, чтоб разогревала печь и готовилась встречать нашу столичную гостью.

— Отличная идея. Тогда накажи тете Марике сделать еще пару пирожков и с яблочным повидлом. Гостья будет очень благодарна — попросила Сария. Затем она поцеловала Курзана в щеку, чихнула, случайно задев носом его развесистые усы и сразу пошла к воротам. Правда прямо перед ними остановилась и уточнила — Ратуша за пять лет у нас никуда не убежала?

— Стоит родимая все там же. Только в главном кабинете стул поменялся и задница на нем новая сидит, а в остальном все по-прежнему — ответил сотник и, пронаблюдав за убегающей вдаль по главной улице девушкой… повернулся и грозно посмотрел на своих подчиненных, стирая с их лиц улыбки — Ну что ребята, повеселились? Значит теперь пришло время попотеть. По-очереди, по одному бежите кружок вокруг города — и прежде чем первый отправился в долгий забег, старый воин ткнул пальцем в лежавший неподалеку увесистый камень и добавил — Не забудь прихватить нагрузку, чтобы не было так легко — ну а затем, проследив за выполнением своего приказа, объявил для оставшейся на посту троицы — Ладно ребята, продолжайте нести службу и врагов в город не пускайте, даже если очень будут проситься. По мне не скучайте. Я пошел готовить пироги для нашей столичной ученицы.

Махнув на прощание рукой молодым стражникам, Курзан по привычке огладил свои усы и направился прямиком домой. При этом он на ходу вспоминал их разговор с Сарией и искренне радовался тому, что она наконец-то оттаяла и начала куда чаще показывать свои эмоции.

Кажется, его девочка наконец-то выросла.

Глава 2

Алое. Очень много разных оттенков алого, с частыми вкраплениями черных пятен боли. Яркая зелень леса и травы, серые облачка тускнеющего дыхания, искрящиеся белым снежинки слез, золотые копья пробивающихся к земле лучей света, бледное полотно очень знакомого лица и снова черные пятна боли на изорванном от страданий сердце. Алое. Брызги алого на зеленом и бледном. Облачка становятся еще более тусклыми, а искры слез и редкие золотые копья темнеют, все сильнее и сильнее оттеняясь множащимися кляксами черноты.

Последний рывок! И вот впереди пестрит череда смутно знакомых образов. Крики! Ругань! Чей-то, возможно даже мой собственный плач. Мешанина алого и черного, с пятном бледного и такого родного лица, опускается на бесконечный зеленый ковер, после чего крики становятся еще более громкими и разборчивыми.

— Целитель! Где этот проклятый целитель? — очень знакомый голос и новые оттенки серого отчаяния, смешанного с красным маревом ярости проносятся по округе, заставляя мельтешащее и болтливое движение вокруг шевелиться еще быстрее — Где целитель?!

— Он пьяный! Облили водой, он не очнулся… — суетливая человеческая масса взрывается ярко красным негодованием и вздыбившейся волной понесла пару серых комков отчаяния