Разумеется, последний из Голицыных не смог вывезти за границу все ценности, что находились в петровском имении. Самые дорогие вещи: старинные картины, чудесная фарфоровая посуда и многое другое, перед бегством ему удалось спрятать в одном из трех подземных ходов, ведущих от особняка в разные концы Петровского. Когда-то в конце XVII веке эти ходы были вырыты по приказу тогдашнего хозяина села, боярина Петра Прозоровского. Он был наставником юных сыновей царя Алексея Михайловича: сначала Ивана, а потом и младшего – Петра, будущего императора Петра Первого. После смерти Алексея Михайловича противостояние знатнейших боярских родов Милославских, поддерживавших Ивана, и Нарышкиных, сторонников Петра, привело к двоецарствию: на Российском престоле оказались два малолетних царя, а вся власть принадлежала их регентше – царевне Софье, старшей дочери Алексея Михайловича. Время было смутное, неспокойное. Время предательств, братоубийственных междоусобиц и кровавых стрелецких бунтов. Борьба за царский трон велась не на жизнь, а на смерть. Вот тогда-то боярин Прозоровский и приказал вырыть три подземных хода, на случай осады своего особняка.

Шли годы. С середины XVIII века усадьба перешла родственникам Прозоровских – Голицыным.

Все петровские жители с детства знали легенду о подземных ходах и якобы спрятанных там сокровищах князей Голицыных. По слухам, главной ценностью среди них являлся золотой бюст Екатерины II, который императрица некогда подарила Голицыным за верную службу Отечеству. Еще с двадцатых годов ХХ века некоторые особенно алчные и азартные петровские жители искали вход в подземелье, но сокровищ так и не нашли. Да и существовали ли они на самом деле? Мало ли на свете легенд…

Тем, прошлым летом, АРТ повезло. После многих опасных приключений друзья сумели найти карту, на которой были отмечены все три подземных хода и помеченное крестом место, где князь Александр Голицын спрятал сокровища своих предков. Увы, в это же самое время поисками княжеского клада занимались и бандиты… И вот в одну совсем не прекрасную ночь Антон, Родик и Тёма, а также их новый друг – юный осетинец Ахсар – наконец-то оказались в подземном ходу, где были спрятаны сокровища. Но бандиты первыми нашли клад. Поняв, что их обнаружили, мерзавцы начали стрелять в ребят. Первой пулей они убили Буля, любимого пса Тёмы. А вторая пуля досталась Антону… Хорошо еще, что отец Оксаны заметил той ночью, как ребята входят в подземелье, и вовремя вызвал на помощь милицию. Бандиты были арестованы. Но жизнь Антона долгое время «висела» буквально «на волоске»…

Пройдя долгий и трудный путь в поисках сокровищ, ребята поняли, что подлинным КЛАДОМ Петровского было вовсе не золото князей Голицыных, а богатая многовековая история села и десятки поколений его замечательных жителей. Ну, а слово КРЕСТ в сердцах подростков приобрело значение символа Веры и Добра.

Духовная эволюция друзей принесла свои плоды. Найдя после многих опасных приключений золотой бюст императрицы Екатерины II, ребята отдали свою находку государству. Спустя несколько месяцев замечательное произведение русского искусства работы скульптора Федора Шубина стало украшением знаменитой на весь мир Оружейной палаты в Кремле. А половину премии, полученной за эту ценнейшую находку, ребята сами решили отдать на постройку небольшой деревянной церкви. И уже осенью она появилась в старинном голицынском парке на берегу Москвы-реки, рядом с фундаментом древней Успенской церкви, которая была варварски разрушена в 1939 году.

Так завершились события второй книги о приключениях тройки неразлучных друзей АРТ – «Клад и крест».

Но впереди Антона, Родика и Тёму ждали новые, еще более удивительные приключения!

Ранним июньским утром, когда солнце еще не поднялось над вершинами деревьев, из-под массивных ворот интерната «Двуречье» один за другим выбралось трое молодых псов. Они были похожи друг на друга, словно близнецы, но на спине одного из них, Умника, виднелось большое, неправильной формы белое пятно, у второго пса Шалтай-Болтая точно такое же пятно располагалось на правом боку, а вот третья собака, чуть покрупнее остальных – Шибзник, была совершенно черной, если не считать белого, идеально круглого пятна размером с пятирублевую монету на широком лбу.

Даже знатоки вряд ли смогли бы точно определить, что за породу представляли трое братьев. Возможно, что это была помесь ротвейлера с доберманом или немецкой овчаркой – но кто знает? Подобные помеси пород принято обычно называть «дворнягами», однако, глядя на красивых, отлично сложенных и сильных псов, вряд ли у кого-нибудь из специалистов-собаковедов язык повернулся бы произнести это довольно обидное слово. Скорее всего, они пришли бы к выводу, что перед ними находятся три прекрасных образца какой-то новой, неизвестной им породы. Но, рассмотрев молодых псов повнимательнее, даже специалисты пришли бы в замешательство. Уж больно разумными были глаза у трех братьев!

Однако главной тайны сыновей Вожака не знал никто. Эти молодые псы на самом деле были разумными! Они могли даже разговаривать – не так, как люди, конечно, и не только на своем, довольно примитивном собачьем языке, а телепатически! С помощью особых биоволн. Никто на Земле: ни люди, ни животные, не обладал подобным даром телепатии. Но Шибзник (который после гибели отца получил новую кличку Новый Вожак, или просто Вожак), Умник и Шалтай-Болтай на самом деле могли обмениваться между собой мыслями без помощи звуков. Их словесный запас был никак не меньше чем у ребят из «Двуречья», а знаний было даже побольше (хотя они никогда и нигде не учились, и только иногда подслушивали рассказы учителей, сидя под окнами интернатской школы). Откуда у молодых псов появился дар разума, не понимали они и сами. Такими родились, и все тут!

Впрочем, иногда юному Вожаку снились странные, загадочные сны. Он видел себя, сидящим возле огромной каменной арки. Это был вход на территорию какого-то монастыря. Там, в глубине, возвышалась древняя каменная церковь с золотистыми куполами. Воздух дрожал от переливистого звона колоколов. В храме, шла служба. Он, Вожак, терпеливо дожидался ее окончания. Наконец, из-под арки потоком пошли люди. Некоторые замечали пса, но не прогоняли его, а почему-то добродушно улыбались, словно знали, кто он такой и почему сидит возле стен монастыря.

Прошло еще немало времени и, наконец, в темном проходе арки появилась знакомая, чуть сгорбленная фигура пожилого, седобородого монаха. По телу Вожака пробежала дрожь восторга. Это он, его хозяин, святой старец!

Монах держал в руке глиняную миску с едой. Каждый день, несмотря на погоду и самочувствие, старик выходил из монастыря, чтобы встретиться со своим мохнатым любимцем. Разумеется, псу нельзя было жить там, в обители служителей церкви. Да и в еде Вожак не очень нуждался – благо, добрых людей в городе хватало. При виде большого черного пса с необычайно умными глазами многие сердобольные хозяйки выносили во двор хлеб, кашу, супные кости, а порой даже куски колбасы или мяса. Нет, не за едой приходил Вожак к стенам монастыря, а для того, чтобы пообщаться с мудрым человеком, которого считал своим наставником. Старец любил сидеть на скамейке, что находилась в небольшой березовой роще и, гладя пса по голове, говорить о самых разных вещах. Знал ли старец, что он, Вожак, его понимает? Наверное, догадывался…