мужчины: в тёмные штаны, белую рубашку и сандалии. Голову его покрывала бандана с узлом, завязанным над ухом.

Они встретились глазами, и мужчина поднял табличку повыше; Полина истово закивала и решительно направилась к нему. Юрка прошептал зачарованно:

– Ух ты, какие усы!

Усы и в самом деле были выдающиеся: пышные, иссиня-чёрные, с загнутыми вверх заострёнными кончиками. Сразу было видно, что за этим предметом роскоши тщательно ухаживают, умащают специальными маслами и расчёсывают особыми щёточками.

– Мисс Майнд – это я, – сказала Полина усачу.

– Госпожа графиня приказала мне встретить вас. Мальчик с вами? – он ловко отобрал у Юрки чемодан и пошёл куда-то к белым зданиям, разрезая толпу с неумолимостью ледокола.

Племянник за спиной запыхтел горестно. С некоторых пор он очень болезненно относился к попыткам считать его ребёнком, и даже на подростка не соглашался. Трое старших братьев и их новая, взрослая, после-школьная жизнь, манили его несказанно…

Экипаж оказался роскошным. Странно было бы ждать от леди Камиллы чего-то менее солидного, чем последний «Даймлер», новенький, сверкающий синим лаком. Юрка притих. Чемодан, рюкзак и шляпная картонка отправились в багажный отсек, усатый водитель почтительно придержал дверь, и Полина уселась на мягкое кожаное сиденье. Племянник скользнул следом, водитель активировал элементалей двигателя, и они тронулись с места.

– Нам долго ехать? – спросила Полина.

– Примерно сорок минут. Часть пути идёт по горной дороге, там возможны задержки.

– Понятно, – кивнула она и стала смотреть в окно. – Как здесь много зелени! Я думала, острова уже к середине лета становятся… высохшими.

– Становятся, госпожа, – кивнул усач. – Крит, Родос, Тира – да, там всё высыхает. Только не Керкира, у нас достаточно влаги, чтобы зелень оставалась до осени.

– А это «Даймлер – 740»? – не выдержал Юра.

– 740 М, – ответил водитель. – Знаешь, в чём разница?

– В количестве элементалей?

– Не только! Здесь равное количество воздушных и огненных, что гораздо лучше для поездок в горах…

И они пустились в обсуждение технических подробностей, сравнивая достоинства и недостатки разных моделей экипажей.

Полина, исключённая из этого мужского клуба, смотрела в окно на проплывающие оливковые рощи, виноградники, поля с непонятными культурами, высаженными ровными рядами, на дома с непременными навесами, увитыми розами и виноградом, и пыталась представить себе, как она будет тут жить.

Два месяца – немалый срок. В Люнденвике они с леди Камиллой виделись часто и проводили вместе немало времени, но всё же у каждой был свой дом – ладно, у неё отель, но всё равно! А здесь надо будет приспособиться существовать под одной крышей. И как оно ещё пойдёт…

Поля и виноградники как-то незаметно закончились, сменившись городком. Обычный такой городок, каких двенадцать на дюжину на любом из эллинских островов: двухэтажные дома, кофейня, магазинчики с сувенирами, овощная и рыбная лавки, распахнутые настежь ворота рынка, ещё кофейня, рыбный ресторан, храм Единого…

Возле храма водитель остановил экипаж и, повернувшись к Полине. Спросил:

– Мисс Майнд, вы позволите на минутку? А то потом отец Георгий уедет в горные селения, и я его уже не застану!

– Конечно, идите! – кивнула она.

Старый, как мир, священник в выгоревшей до рыжины рясе и маленькой чёрной шапочке, из-под которой одуванчиковым венчиком торчали седые волосы, сидел в кресле-качалке у входа. Он дремал, явно никуда не собираясь. «Какие там горные селения? – подумала Полина, пытаясь сосчитать облепивших старика кошек. – Он рассыплется, если с места встанет». Но тут из раскрытых дверей вышел другой священник, молодой, чернобородый, и ряса у него была новая, из дорогой ткани. Он остановился и о чём-то поговорил с водителем. Мужчины обменялись рукопожатием и вернулись каждый на своё место: тот, что в чёрной хламиде, вошёл в храм, а водитель добежал до экипажа и занял своё место.

– Спасибо, мисс Майнд!

– Да не за что, – лениво ответила Полина. – А что, здесь два священника?

– Один! – водитель даже немного удивился. – Отец Георгий. А, вы про отца Софоклиса? Так он не служит уже, да и не помнит почти ничего. Вот, греется на солнышке, кошек прикармливает. Он ещё в юности пострадал очень, говорят, года три даже встать не мог, не то, что ходить – а потом милостью святой Бригитты выправился потихоньку. Но несколько лет назад из Афин прислали отца Георгия, и Софоклис сразу как-то сдал… Память стал терять, слепнуть. Кошки-то, они на больных местах лежат, где его пираты ломали и резали.

– Пираты? – ахнул Юрка. – Настоящие?

– Да уж не игрушечные, – водитель покачал головой. – Откуда-то из Влёры набежали, со стороны Албании, народу похватали, пограбили…

– Это в каком же году было? – Полина удивилась.

Пираты? Вот сейчас, недавно, в Союзе королевств?

– В самом конце прошлого века, не то две тысячи девяносто восьмой, не то девятый…

За разговором экипаж проехал городок насквозь, и перед ними выросла высокая ограда, оплетённая ежевикой и синим вьюнком. В ограде этой была небольшая калитка, распахнутая настежь, а за ней виднелись клумбы, кусты роз, аккуратно подстриженные деревья и дальше, в глубине, белая стена дома.

– Можно войти здесь, мисс Майнд, или объехать вокруг и к главным воротам, – пояснил водитель, так и остающийся безымянным. – Но вообще-то, похоже, вас здесь ждут, – хмыкнул он.

Полина увидела идущую по дорожке им навстречу высокую фигуру в платье и белоснежном фартуке, узнала в ней Биддер, и поняла: приехали!

При всей своей суровости – а может быть, и благодаря ей! – Биддер распорядилась обо всём наилучшим образом. По её кивку усатый водитель подхватил чемодан и рюкзак и понёс на второй этаж, а горничная склонила голову перед гостями:

– Мисс Майнд, мастер Джордж, прошу вас следовать за мной.

Комнаты им отвели на втором этаже.

Большая спальня с белыми стенами и прохладным полом из терракотовой плитки была полутёмной из-за закрытых ставней. Полина подошла к окну, открыла деревянные решетчатую створку и задохнулась: море! Вот оно, совсем рядом, только пройти по дорожке между розовых кустов, выйти в ворота – и окажешься на широкой полосе серой мелкой гальки.

Юрка притих за её плечом, потом спросил:

– И у меня тоже будет… так?

– Пойдём, посмотрим? – предложила ему тётушка.

Его комната оказалась соседней, точно такой же, и за окном точно так же было море. На тумбочке возле кровати стоял стакан с молоком и тарелка с кексами и печеньем.

– Ещё очень рано, – пояснила Биддер. – Миледи предположила, что вы захотите прилечь и отдохнуть с дороги, а потом уже вместе с ней позавтракаете. Ванная у вас одна на две спальни, это не смутит?

Разумеется, они захотели. И молоко оказалось очень кстати, и печенье пошло на