— Как же! — всплеснул руками Саша, едва не опрокинув пепельницу. — Разве вы не в курсе? Ведь позавчера произошло убийство. Боже мой! Какой был человек! Это же убийство русского Версаче!

— Какое убийство? Вы серьезно? Я ничего не слышала. Давайте-ка, расскажите все по порядку. Но только, пожалуйста, без интимных подробностей, типа «О, боже!» и «Какой ужас!». Хорошо?

Я заметила, что Саша слегка надул губы и обиженно отвернулся в сторону. Он сделал последнюю затяжку и затушил сигарету в пепельнице. Все это он проделал в глубоком молчании, и мне уже показалось, что он окончательно обиделся на меня и сейчас встанет и уйдет. Может быть, это было бы и неплохо. Во всяком случае я бы смогла взяться за претворение в жизнь мечты об отдыхе у моря. Но Кудряшов, поджав губы, проговорил тихо, хотя и с пафосом:

— Вы просто не знаете, какой это был человек. Как я любил его!

«Ага, значит, убили гомика», — подумала я. Как интересно! Кстати, таких убийств я еще ни разу не расследовала. Ну и кого же это убили позавчера в Тарасове, а я ничего об этом не знаю? Где же я была позавчера? Ах да, весь день проторчала в засаде по своему последнему делу. Видимо, это серьезное занятие и стало причиной моего пробела в знании последних светских новостей «из жизни гомосексуалистов».

— А поконкретней! — грозно сказала я, давая Кудряшову понять, что я тут не потерплю никаких телячьих нежностей «любил-не любил». Не хватало мне выслушивать еще и всякие «голубые» охи-ахи!

Саша вздохнул и опустил глаза. Потом поднял их на меня, и я увидела, как из одного глаза покатилась слезинка. Ничего себе, новости какие… Вот только рыдать мне тут не нужно! Но Саша сам неожиданно прекратил это представление и заговорил чуть более по-деловому, хотя и скорбным голосом:

— У меня был друг. Его звали Женя. Это был замечательный человек… Он был такой жизнелюбивый, такой веселый… Просто прекрасный человек! Но позавчера его не стало. Молодую прекрасную жизнь оборвал один меткий снайперский выстрел… — Саша снова судорожно вздохнул и опустил глаза. Потом достал из кармана носовой платок и принялся громко сморкаться в него. После того как эта процедура была наконец окончена, он извинился и продолжил: — Так вот. Женю убили. И я хочу, чтобы вы выяснили, кто именно это сделал.

— Из ваших слов я совсем не поняла, кто такой Женя и что там с ним стряслось, — начала я, — но могу дать вам один совет — обратитесь в правоохранительные органы. Они как раз занимаются тем, что расследуют подобные вещи. Я думаю, у них больше шансов, чем у меня, распутать гибель вашего друга.

— Что вы! — всплеснул руками Саша. — Правоохранительные органы, скажете тоже… Да не пойду я туда! У них ведь даже название-то какое-то неприличное. Надо же было назвать свою организацию «органами», — мне показалось, что Кудряшов даже хохотнул, когда я упомянула про милицию. — Ну, а если серьезно, — насупившись, проговорил он, — то именно из-за бездействия наших, как вы, Танечка, изволили выразиться, правоохранительных органов я и пришел к вам. В милиции мне сказали, что это заказное убийство, что найти как заказчика, так и исполнителя не представляется возможным, а когда я стал ругаться и настаивать на расследовании, меня вообще послали куда подальше, солдафоны чертовы, — с обидой в голосе выпалил на одном дыхании Кудряшов.

— Ну хорошо, — проговорила я. — Давайте поступим так. Лучше я сама буду задавать вам вопросы, а вы будете отвечать на них. Договорились? Так мы сможем сдвинуться с мертвой точки.

— Хорошо, — жеманно произнес Саша. — Только мне нужно сходить попудрить нос, — кокетливо сказал он и поднялся с кресла. — Где у вас туалет? А то я что-то расчувствовался, глаза теперь красные будут… — Саша встал и принялся легонько похлопывать себя про щекам, пытаясь, вероятно, привести в норму цвет лица.

Пришлось скрепя сердце проводить его до туалета.

Вскоре Саша появился в комнате. Отсутствовал он всего ничего. Наверное, и вправду пудрил нос. Надеюсь, он не пользовался моей косметикой…

Кудряшов устроился в кресле и, снова закинув ногу на ногу, достал и закурил новую сигарету. Оттопырив мизинец, он затянулся, выпустил колечко дыма изо рта и сосредоточенно посмотрел на меня:

— Я готов! — Парень буквально выдохнул эту фразу, как будто речь шла о том, что я собираюсь лишить его невинности.

— Расскажите подробно, что за друг у вас такой, которого убили, как его звали, чем он занимался, где жил? — зачастила я вопросами.

Прежде чем ответить, Саша долго обдумывал ответ. Потом наконец собрался и проговорил:

— Женя Приходько, отчества не знаю. Жил на Большой Казачьей, двадцать восемь, номера квартиры тоже не знаю. Его убили позавчера выстрелом в голову. Скорее всего стрелял снайпер, это так наша безмозглая милиция думает.

— Без комментариев, пожалуйста! — пришлось слегка повысить голос. — Иначе я и слушать вас не буду. Мы же договорились, что вы излагаете только голые факты, никакой отсебятины.

— Голые так голые, Танечка, — испуганно проговорил Саша, закатив глаза. — Зачем же так кричать? Я же все понимаю, — и потом вдруг добавил просящим тоном: — А вы правда найдете того, кто убил Женю?

— Не знаю. Я вообще еще не решила, возьмусь ли за ваше дело.

— Как?! Вы не можете вот так взять и бросить меня на произвол судьбы. Танечка, да что вы, — снова принялся причитать Кудряшов. — Это же был мой друг! Это же…

— Стоп! — остановила его я. — Поехали дальше. Чем занимался ваш друг?

— Он был… — начал Саша, но потом запнулся и уставился на меня, как будто вспомнил что-то важное. — Как, — вдруг вскричал он, — разве вы не знали его?!

— Кого? — устало спросила я.

— Женю! — Саша воззрился на меня так, словно я не знала, что такое таблица умножения.

— Нет, я не знала никакого Женю, — отрапортовала я. — Так что там по поводу его работы?

— Я не понимаю, — не обращая внимания на мои слова, Саша обиженно отвернулся. Он продолжал разговаривать как будто сам с собой. — Вроде бы молодая привлекательная девушка, неужели вы не следите за модой? Неужели вы ни разу не посещали ни одного модного в Тарасове салона красоты? Разве вы не ухаживаете за собой?

При этих словах я невольно оглядела себя. Господи, неужели я так ужасно выгляжу, что какой-то гомик делает мне замечания по поводу моей внешности? Да нет, вроде ничего кошмарного во мне сегодня нет… Ну, не причесана, ну, не накрашена… И что с того? Но ведь природную красоту никуда не денешь. Если уж она есть, то ее не спрячешь.

— Так, давайте ближе к делу. Что за салон?

— Салон «Солнечный берег» знаете?

— Слышала. Вам легче от этого?

— Не надо так, — обиделся Саша. — Мой друг, между прочим, работал там ведущим специалистом. Он был стилистом, визажистом, парикмахером, в общем, у него было множество самых разнообразных талантов и наклонностей.

«Помимо гомосексуальной», — едва не добавила я, но вовремя сдержалась, помня простую истину, что о покойниках говорят либо хорошо, либо не говорят вовсе, если ничего хорошего сказать о них нельзя.