Это была уже немолодая волчья пара, но она ожидала очередной выводок. Нагулявшись и вдоволь натешившись любовными играми, они ослабли и проголодались. Волчица уже почувствовала самое сокровенное для всего живого – в её утробе зарождаются детёныши, и это втройне обострило её инстинкты, в том числе и главный – сохранение рода. Бессознательное подсказывало ей, что она должна в этот важный период хорошо питаться, тогда выводок родится крепким, и у волчат будут все шансы выжить в суровых условиях гор. Именно эти обстоятельства заставили её взять инициативу на себя и, несмотря на опасность, исходившую от призрачных всадников, начать преследование. Самцу не оставалась ничего, кроме как подчиниться воле волчицы.

После беспрерывного бега по непростым горным склонам волк остановился, вновь поднял морду и принюхался, чтобы определить дальнейшее направление погони. Волчица, высунув язык, тяжело дышала. Дыхание её стало частым и прерывистым. Волк с сочувствием посмотрел на спутницу – та почти обессилила. Вожаку необходимо было форсировать охоту, чтобы поскорей накормить беременную самку. Но в таком состоянии, сейчас это сделать было нелегко… Волк, как и многие хищники, был приспособлен к трудностям любого порядка, и если у него не хватало прыти и присущей парнокопытным скорости в преодолении сложного горного рельефа, то этот недостаток с лихвой компенсировали феноменальная выносливость и изворотливый ум. В запасе у волка было ещё одно оружие, которым он и решил сейчас воспользоваться. Ведь ум хищника мог только ему известным способом, по каким-то только волчьему роду известным алгоритмам рассчитать время и место пересечения со своей жертвой в той или иной точке пространственной системы координат. Такие молниеносные расчёты под силу боевым самонаводящимся ракетам, каковыми, в сущности, и были, наверное, волки в дикой природе. Расчёт заставил их развернуться на 180 градусов, что могло бы привести в замешательство любого стороннего наблюдателя за погоней. А расчёт был прост. Волки должны обогнать козерогов и выйти им наперерез к скальному разлому, где, согласно рельефу местности, и должно было пройти стадо.

Они молниеносно пересекли узкую лощину и вышли на пригорок, от которого до скального разлома было рукой подать. Волки не сбавляли скорость. Расчёт оказался верным. Стадо проходило по краю пропасти, когда волки вышли ему во фланг. Промчавшись по отвесному склону, козероги почуяли хищников и ускорили бег. А вожак уже нацелился на выбранную жертву. Он точно знал, что одним из последних в стаде, буквально на пределе шло то самое – ослабевшее животное. Волк уже увидел его, почувствовал его. Козерог от невыносимой боли в хромой ноге сбавлял бег, и поступь его стала неуверенной. В глазах больного животного начинало темнеть, козел терял ориентиры. Дыхание прерывалось, он остановился, чтобы передохнуть. И в этот момент, пригнув голову к земле, волк достиг пределов досягаемости жертвы, а когда до неё осталось не более трёх метров, сделал смертельный для козерога прыжок.

Бедное животное не ожидало атаки. Клыки волка вонзились ему в шею и, словно лезвием, перерезали сонную артерию. Кровь хлынула из раны фонтаном, и хищник с вожделением впился в свою жертву. Наслаждаясь живительной влагой, он на какое-то мгновение в блаженстве забыл, что вслед за стадом идут люди. Волчица также стала в упоении разрывать теплую плоть бьющегося в агонии козерога. Вдруг до волка дошло, что поблизости могут оказаться всадники. Хищник осознал, что они со своей добычей находятся прямо на тропе, и по ней в скором времени должны пройти те самые люди и их лошади.

И он не ошибся – за его молниеносной атакой наблюдали с горы напротив. Люди, взяв под узду лошадей, осторожно ступали по крутой тропе, где любой шаг мог привести к падению в пропасть. Но идущие вперед были уверены в своих силах и продолжали без страха двигаться по едва заметной дорожке, которая в конечном итоге должна была привести их к месту, где волки терзали свой трофей. Наконец вожак почувствовал чужаков. Поставив лапы на убитого козла, он взглянул на отвесные скалы – и увидел на них вереницу приближающихся людей. Один человек посередине цепочки выделялся статью и одеянием. В глаза волку смотрел величайший завоеватель мира – Темуджин, сын Есугея. Хотя волку было всё равно, кто перед ним; сейчас его беспокоило лишь то, что пришельцы могли претендовать на его добычу…

Серый хищник тоже привлёк внимание Темуджина. Полководец был искренне изумлен молниеносным нападением волка на козерога. Остановившись, Темуджин обменялся взглядом со своим главным телохранителем в этом походе и произнёс:

– Ты видел, Джебе, эту атаку серого?

– Да, мой повелитель, – тот не меньше начальника удивился прыжку волка. В горах редко случалось своими глазами увидеть охоту хищников.

– Поразительно. Природа наделила их такими способностями, которые человеку и не грезились, – продолжал восхищаться Темуджин, не замечая, как за ним остановились все нукеры-телохранители его личной тысячи. – Вот так и мы должны всегда действовать в атаках. Внезапно, напористо и хитро, – заключил великий монгол и многозначительно посмотрел на Джебе.

– Несомненно, мой повелитель. Мы будем действовать так, чтобы у врагов не было наималейшего шанса, – ответил Джебе и в почтении склонил перед Темуджином голову, на которой красовался великолепный шлем военачальника непобедимой монгольской армии. Темуджин, прищурив глаза, попытался проникнуть зверю в душу. Ему было очень интересно понять, что чувствует сейчас хищник, увидев сразу столько людей. И надо было решить – продолжить путь, отдав добычу волков своим воинам или же подождать, пока волчица не насытится мясом козерога.

Темуджин почувствовал дух волка, который бесстрашно смотрел в его сторону, пока волчица большими кусками рвала мясо и с жадностью глотала. Зверь не боялся человека и, видимо, решил отстоять завоеванное добро.

– Как ты думаешь, если мы попытаемся отобрать его трофей, он его отдаст? – не отрывая глаз от волка, спросил Темуджин преданного Джебе.

– Не знаю, думаю, что перед человеком ему не устоять, – ответил десятитысячник.

– А я думаю, он не отдаст эту добычу.

– Почему, мой повелитель?

– Потому что у его волчицы не осталась сил, и она скорей всего ждёт потомство. Законы великого неба, мой дорогой Джебе. Всё живое подчинено одному – стремлению продолжить свой род. И если сейчас они уступят нам добычу, то волчица не сможет восстановить силы, и это создаст угрозу для их потомства.

– Вы правы, повелитель, – склонив голову, покорно согласился Джебе и добавил: – Всё живое стремится к жизни.

– Но при всём при том у животных есть одно отличие от нас, – подчеркнул Чингисхан.

– Отличие в чем? – осторожно осведомился Джебе.

– Они не подвластны таким человеческим порокам, как алчность,