Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Враждебностью к национальным идеям и национализму отличалось масонство – религиозно-этическое и политическое движение, известное в Западной Европе со Средних веков. Оно было занесено в Россию со времен Петра Первого и резко политизировалось с начала XX в. Согласно Конституции Великой ложи Франции, «конечное стремление масонов – объединение на основе свободы, равенства и братства всех людей, без различия рас, племен, наций, религий и культур в один всемирный союз для достижения царства Астреи [богиня справедливости в мифологии Греции], царства всеобщей справедливости и земного Эдема»[14]. С точки зрения этой космополитической идеологии препятствием к раю на земле служат национальные государства, которые должны пасть перед единым сверхгосударством, в котором мерилом всех вещей станет человеческий разум[15]. Известно, что масонами были 23 из 27 (85 %) преданных суду декабристов[16], а ко времени Февральской революции сеть масонских лож покрывала всю Россию, захватив высшие и даже придворные круги. Из 26 членов временных правительств, унаследовавших царскую власть, 22 (85 %) были масонами, включая председателей правительства князя Г. Е. Львова и А. Ф. Керенского. В Петроградском совете и председатель, и оба его заместителя являлись масонами. Поистине в феврале 1917 года «в России свершилась масонская революция»[17]. Несомненно, космополитизация населения России получила бы развитие при удержании масонской власти на длительное время.
Ленин и большевики вслед за своими учителями считали себя не космополитами, а интернационалистами, которым полагалось не отрицать национальности как таковые и даже за малейшей национальностью признавать право на свободное и самостоятельное существование. Тем не менее Ленин видел задачу своей пролетарской партии в том, что она «стремится к сближению и дальнейшему слиянию наций»[18], что никакого противоречия между пропагандой свободы отделения наций и пропагандой их слияния «нет и быть не может»[19]. В марте 1919 года он солидаризировался с Г. Л. Пятаковым в том, что мир без наций – «это великолепная вещь и это будет», и сожалел лишь о том, что будет это не скоро[20].
В сознании социал-демократов быть интернационалистом значило отрешиться не только от национальных пристрастий и антипатий, но и от национальности как таковой. Многие из видных большевиков открыто кичились своей анациональностью. Считалось, что В. И. Ленин при заполнении формуляра паспорта якобы «демонстративно написал о себе: «Без национальности», а национальный вопрос сдал на откуп своему верному генсеку»[21]. Л. Д. Троцкий, поясняя свою позицию в национальном вопросе, писал в своей автобиографии «Моя жизнь» (1930): «Национальный момент, столь важный в жизни России, не играл в моей личной жизни почти никакой роли. Уже в ранней молодости национальные пристрастия или предубеждения вызывали во мне рационалистическое недоумение, переходившее в известных случаях в брезгливость, даже в нравственную тошноту. Марксистское воспитание углубило эти настроения, превратив их в активный интернационализм»[22]. Отвечая на вопрос, кем он себя считает – евреем или русским, Троцкий говорил: «Ни тем, ни другим. Я социал-демократ, интернационалист»[23]. Л. Б. Каменев тоже не считал себя евреем[24]. Л. М. Каганович подчеркивал, что евреем был только по рождению, но «никогда не руководствовался в своей работе национальными мотивами. Я интернационалист»[25]. Л. З. Мехлис утверждал: «Я не еврей, я – коммунист»[26]. По свидетельству коллег, известный историк, профессор Московского университета А. Я. Аврех гордился тем, что был «ни евреем, ни русским, а только марксистом-интернационалистом»[27].
В этом отношении можно обратить внимание на любопытную характеристику К. Радека, приведенную в книге современного автора, с симпатией относящегося к этому историческому персонажу. «Карл Радек, – пишет В. А. Фрадкин, – был человеком незаурядным, заметным, любопытным, одаренным, одним из самых известных и влиятельных журналистов СССР того времени. А с другой стороны, Карл Радек – типичный деятель международного авантюрного толка, приверженец космополитизма, воспринимаемого часто как интернационализм. При чтении всевозможных материалов и воспоминаний о Радеке складывается впечатление, что он не верил ни в Бога, ни в черта, ни в Маркса, ни в мировую революцию»[28]. Как видим, «космополитизм» здесь выступает родовым понятием, а интернационализм – одним из видов последнего. «Среди большевиков нет евреев, есть лишь интернационалисты», – эту фразу и различные ее вариации твердили десятки русских большевиков, родившихся евреями. Считается, что отношение к России, к русской нации, продемонстрированное лидерами большевиков и ультраинтернационалистами в послереволюционные годы, было следствием не их этнического происхождения, а «интернационально-космополитического мировоззрения»[29].
Здесь уместно сделать пояснение о характере связи, существующей между понятиями «интернационализм» и «космополитизм». На наш взгляд, она обнаруживает себя в следующем. В определенном смысле различие между этими понятиями существенно и принципиально, поскольку базируется на различном классовом основании. Можно сказать, космополитизм – это интернационализм капитала, интернационализм буржуазии. Интернационализм – это космополитизм рабочего класса, «красный космополитизм». В другом отношении, особенно важном для анализируемой нами проблемы, различия между интернационализмом и космополитизмом не существует; они преследуют одну и ту же цель – слияние наций. Возможно, этим можно объяснить позицию одного из свидетелей «последнего сталинского злодеяния». Осмысливая в течение многих лет «дело врачей» и предшествующую ему борьбу с космополитизмом, Я. Л. Рапопорт в своей книге «На рубеже двух эпох» отметил: «Борьба с космополитизмом не имела ничего общего с теоретической принципиальной дифференциацией двух понятий: космополитизм и интернационализм. Когда-то в трудах теоретиков марксизма они мирно уживались, научно анализировались и не были в такой острой непримиримой вражде, как в описываемый период 1940-х годов»[30].
Некоторые основания для такого утверждения имеются. Составители выпущенного в 1926 году «Настольного энциклопедического словаря-справочника» во главе с П. И. Стучкой полагали, например, что «в основе идеологии фашизма лежит националистический патриотизм, резко противопоставляемый социалистическому космополитизму»[31]. Без каких-либо изменений это положение включено во второе издание[32]. В третьем издании (1929) «националистический патриотизм» в той же словарной статье о фашизме противопоставлен уже «социалистическому интернационализму»[33]. Каких-либо объяснений необходимости такого