Сегодня ночью он едет в последний раз. А завтра — конец работе на братьев Романо. Он расплатится за десятитонку и станет работать на себя. И тогда мы заживем, как подобает в Америке. Свой грузовик! Свой дом! И в доме — все электрическое. Плита, холодильник. Останься сегодня со мной, Ассунта. У меня сердце как будто в горле застряло. Так и буду задыхаться, пока не услышу, как грузовик тормозит перед домом, а ключ поворачивается в замке. И тогда я его позову. А он передразнит: «Кто там?» В его волосах, Ассунта, — розовое масло, и когда я просыпаюсь ночью, воздух, темная комната — все полно запахом роз. Когда я с ним, каждый раз мне кажется, это впервые… Время не движется.

(Ассунта поднимает будильник с буфета и держит около уха).

Ассунта: Тик-так, тик-так. Ты говоришь, часы лгут.

Серафина: Нет, они просто глупые. Я их не слушаю. Мои часы — мое сердце, а сердце же говорит тик-так, оно говорит — люблю, люблю. А сейчас во мне — два сердца, и оба они говорят — люб-лю, люб-лю.

Слышен приближающийся грузовик, но и он проезжает. Серафина роняет веер. Ассунта громко открывает бутылку спуманти. Серафина вскрикивает.

Ассунта (наливает ей стакан вина): Выпей вина, не успеешь допить, а он уже в твоих объятиях!

Серафина: Я не могу — сердце в горле застряло!

Ассунта: Слишком большое сердце — вот и застряло. (Идет к двери.)

Серафина: Останься.

Ассунта: Мне надо зайти к одной женщине, она выпила крысиный яд. Сердце ее было слишком большим и все застревало в горле. (Уходит.)

Серафина (лениво возвращается к дивану, шепчет): Какое чудо — две жизни в одном теле, не одна, а целых две. (Рука в неге скользит по животу.) Эта живая тяжесть. Я переполнена жизнью! (Поднимает вазу с розами и идет в заднюю комнату)

Перед домам появляется Эстелла Хогенгартен, тоненькая блондинка в платье с египетским рисунком. Ее светлые волосы неестественно блестят в ясных, зеленоватых сумерках. Из-за дома выходит Роза, кричит.

Роза: Двадцать светлячков, мама!

Эстелла: Девочка! Девочка!

Роза (неохотно): Вы — мне? (Пауза.)

Эстелла: Иди сюда. (С любопытством рассматривает Розу?) Ты, как зеленый побег на кусте роз. Портниха дома?

Роза: Мама дома.

Эстелла: Я бы хотела ее видеть.

Серафина: Что?

Роза: Мама! К тебе какая-то дама.

Серафина: Скажи ей, пусть подождет в гостиной.

Эстелла входит и с любопытством оглядывается. Поднимает маленькую фотографию с буфета и внимательно рассматривает ее, когда Серафина с букетом роз в вазе входит в комнату.

Серафина (резко говорит): Это фотография моего мужа.

Эстелла: О, я думала, это Родольфо Валентино — только с усами.

Серафина (ставя вазу на стол): Вам что-то нужно?

Эстелла: Да, я слышала — вы шьете.

Серафина: Шью.

Эстелла: Вы сможете быстро сшить мужскую рубашку?

Серафина: Смотря какую. (Берет у Эстеллы фотографию и кладет ее обратно на буфет)

Эстелла: Шелк у меня с собой. Сшейте рубашку для моего любимого. Завтра — годовщина нашей встречи. (Разворачивает кусок розового шелка и держит его, как знамя.)

Серафина (непроизвольно): Какой материал! Из такого надо делать женскую блузу или пижаму.

Эстелла: Мне нужна мужская рубашка!

Серафина: Шелк такого цвета для мужчины?

Эстелла: Он горяч и необуздан, как цыган.

Серафина: Женщине не надо специально воспалять мужчину.

Эстелла: А что, такого трудно сдержать?

Серафина: Послушайте, я замужем, а вы пришли сюда по делу. Мне все равно, кто там кого распаляет, времени у меня мало, так что…

Эстелла: Я заплачу двойную цену.

Снаружи слышно, как блеет козел и звенит бубенчик; затем — треск изломанной изгороди.

Роза (внезапно появляясь у двери): Мама, черный козел ускакал. (Сбегает с лестницы и стоит, глядя на козла?)

Серафина идет к двери.

Стрега (издали): Эй, Билли! Эй, Билли!

Эстелла: Я вам заплачу втрое.

Серафина (кричит): Осторожно! Не пускай его во двор! (Эстелле) А если я запрошу пять долларов?

Эстелла: Я заплачу вам пятнадцать, даже двадцать. Деньги не имеют значения, мне нужно, чтобы завтра рубашка была готова.

Серафина: Завтра?

Эстелла: Двадцать пять долларов! (Серафина медленно кивает, она потрясена. Эстелла улыбается?) Мерку я сняла.

Серафина: Пришпильте листок бумаги с именем и размерами к шелку. Рубашка завтра будет готова.

Эстелла: Меня зовут Эстелла Хогенгартен.

Во двор, запыхавшись, вбегает Мальчик.

Мальчик: Роза, Роза, черный козел у вас во дворе!

Серафина (в гневе, забыв о посетительнице): Это все колдунья! Простите! (Выбегает на крыльцо?) Лови его! Лови, пока он не ободрал козу!

Роза радостно скачет, во двор вбегает Стрега. У нее копна нечесаных седых волос; из-под черных юбок видны голые волосатые ноги. В синих ветреных сумерках слышно блеяние козла и звон его бубенчиков. Серафина спускается с крыльца. Осанка баронессы; туфли на высоком каблуке, узкая шелковая юбка несколько стесняют ее движения. Она властно руководит ловлей козла своим желтым бумажным веером, и, восклицая по-итальянски, небрежно обмахиваясь, направляется к задней части дама. Козел, вероятно, внезапно нападает, Серафина бросается обратно к дому, задыхаясь, и блестящие взбитые локоны падают ей на лоб.

Серафина: Роза! Иди в дом! Не смотри на ведьму!

Эстелла одна в гостиной, она берет фотографию Розарио, уверенно кладет ее в сумочку, а затем выбегает из дома. В этот момент Серафина возвращается во двор.

Роза: Почему ты называешь ее ведьмой?

Серафина хватает дочь за руку и вталкивает ее в дом.

Серафина: У нее бельма на глазах и пальцы кривые.

Роза: Это катаракта, мама, а пальцы кривые, потому что ревматизм!

Серафина: Дурной глаз — вот что у нее! А пальцы кривые, потому что с дьяволом за ручку! Иди в дом и вымой лицо соленой водой, а соленую воду потом вылей! Быстрей, только, вон она идет! (Мальчик издает триумфальный вопль. Серафина резко поворачивается к крыльцу. В этот самый момент Мальчик выбегает из-за дома, ведя пойманного козла за ошейник с бубенцами. Это черный козел с большими желтыми глазами. Стрега бежит сзади с обрывком веревки. Когда вся эта странная процессия — Стрега, козел, дети — проходит мимо нее, Серафина пронзительно кричит. Она отворачивается и закрывает лицо. Стрега оглядывается на нее с презрительной ухмылкой.) Дурной глаз! Дурной глаз! (Закрывая лицо одной рукой, Серафина скрещивает пальцы на другой, чтобы защититься от дурного глаза.)

Сцена тускнеет

Сцена II

Перед рассветом следующего дня. Отец де Лео, священник и несколько женщин в черных