— Майкл, я попала в беду! — Итальянская скороговорка хлестнула по ушам пулеметной очередью.

Майкл вслушивался в эту тираду, безнадежно пытаясь различить хоть что-то осмысленное среди судорожных всхлипываний.

— Ты сказала, что выходишь замуж?

— Майкл, да ты меня вовсе не слушал! — Венеция поспешила перейти на английский. — Ты должен мне помочь!

— Не част и . Сделай глубокий вдох, еще, еще… а потом расскажи все с самого начала.

— Мама не разрешает мне выйти замуж! — выпалила она. — И все из-за тебя! Ты же знаешь, мы с Домиником знакомы уже много лет, и я все надеялась и молилась, чтобы он задал тот самый вопрос… И вот наконец-то это случилось! Ах, Майкл, он привез меня на пьяцца Веккиа, опустился передо мной на одно колено, а кольцо такое красивое, просто глаз не оторвать! Конечно же, я сказала «да», и мы тут же бросились к маме, чтобы сообщить о нашей помолвке всей семье, и тут…

— Погоди-ка, — раздражаясь, перебил Майкл, — что-то я не припомню, чтобы Доминик обращался ко мне за разрешением просить твоей руки. Почему мне об этом ничего не известно?

Сестра издала долгий, выразительный вздох.

— Ты что, издеваешься? Это же совсем древний обычай, а ты сейчас даже не в Италии, да и всем известно, что мы собирались пожениться и что наш брак только вопрос времени. Как бы то ни было, сейчас все это не имеет никакого значения, потому что я останусь старой девой и навсегда потеряю Доминика! Он нипочем не станет меня дожидаться, а виноват во всем только ты!

Кровь стучала у него в висках в такт отчаянным всхлипам Венеции.

— Почему это я?

— Мама сказала, что я не смогу выйти замуж, пока ты не женишься! Помнишь ту нелепую традицию, которой держался папа?

Холодок страха пробежал по спине Майкла и канул куском льда в желудок. Это же немыслимо! Старинной семейной традиции попросту нет места в нынешнем обществе. Нет, конечно, в Бергамо всегда придавали большое значение завету, что старший сын в семье должен жениться первым, и Майкл, будучи старшим мужчиной в семье, естественно, считался ее главой… но все же времена обязательных браков давно миновали.

— Наверняка произошло недоразумение, — убежденно произнес он. — Я с этим разберусь.

— Мама сказала, что кольцо я могу носить, но о свадьбе не может быть и речи, пока не женишься ты! Тогда Доминик разозлился и заявил, что не знает, хватит ли у него терпения дождаться, когда мы будем вместе, а мама взбеленилась и обозвала его непочтительным. Вышла страшная ссора, и теперь моя жизнь кончена, бесповоротно кончена! Как она может так со мной поступать? — Из мобильника хлынули судорожные рыдания.

Майкл зажмурился. Глухой стук крови в ушах стал уже нестерпимым.

— Успокойся! — властно одернул он, оборвав причитания Венеции с раздражением, которого и не пытался скрыть. Сестра, привыкшая к тому, что в семье его слово — закон, тотчас послушно притихла. — Все знают, что вы с Домиником созданы друг для друга. Тебе не о чем тревожиться. Я сегодня же поговорю с мамой.

— А вдруг тебе не удастся ее уговорить? — Сестра шумно всхлипнула. — Вдруг она лишит меня наследства, если я выйду за Доминика без ее разрешения? Я потеряю все… но разве можно отказаться от того, кого любишь?

Сердце Майкла на миг замерло, потом забилось чаще. Бог мой, вот только этой передряги ему недоставало! Если разразится семейный скандал, ему придется лететь домой, к тому же у матери больное сердце, и Майкл, помня об этом, всерьез опасался за ее здоровье. Две другие его сестры, Джульетта и Карина, вполне вероятно, не смогут своими силами справиться со страданиями Венеции. Итак, прежде всего необходимо обуздать разошедшуюся сестренку. Майкл крепко стиснул в кулаке мобильник.

— Ничего не предпринимай, пока я не поговорю с мамой. Ты меня поняла? Я обо всем позабочусь. Ты только скажи Доминику, чтобы потерпел, пока я не улажу это дело.

— Хорошо. — Голос Венеции дрогнул, и Майкл вдруг осознал, что, несмотря на всегдашнюю склонность сестры к театральным драмам, она действительно любит своего жениха и хочет стать его женой.

В свои двадцать шесть Венеция уже была старше большинства замужних подружек, и теперь она наконец собиралась соединить жизнь с мужчиной, который был по душе и брату.

Майкл поспешно закончил разговор и широким шагом пошел к машине. Надо будет вернуться в кабинет и все обдумать. А если для того, чтобы разрулить эту ситуацию, ему и впрямь придется жениться? При этой мысли у Майкла вспотели ладони, и он едва поборол соблазн вытереть их о безупречно отглаженные брюки. Работа съедала все его свободное время, а потому поиски спутницы жизни он давно уже поместил в самый низ списка неотложных дел. Само собой, Майкл уже знал, какой должна быть его будущая жена. Добродушная, с мягким характером, веселая. Умная. Преданная. Женщина, которая хочет растить детей и заниматься домом, но достаточно независимая, чтобы иметь собственное призвание. Женщина, которая идеально впишется в его семью.

Майкл нырнул в изящное нутро «альфа-ромео» и завел мотор. Перед его мысленным взором ослепительно, как неоновая вывеска, вспыхнул главный вопрос. Что, если у него нет времени на поиск этой идеальной жены? Сумел бы он найти женщину, с которой можно заключить деловое соглашение, чтобы мать успокоилась, а Венеция смогла выйти за своего избранника? И если да, то где, во имя Дантова ада, эту женщину искать?

Размышления Майкла прервал сигнал мобильника. Судя по высветившемуся номеру, Доминик не пожелал ждать, когда его успокоят, и намерен драться за руку его сестры.

Майкл потянулся к мобильнику, и в голове у него загудело.

День обещал быть долгим.

— Возьми-ка ребенка.

Мэгги машинально подхватила младенца, а брат, сунув ей в руки неистово извивающийся сверток, стремительно удалился. Как всегда! Хитроумная игра Ника в «подержи ребеночка» была для Мэгги не внове, и она решительно не желала участвовать в этой игре в качестве болвана. Обычно такое происходило, когда ее племянница…

— А, черт!

В ноздри ударила недвусмысленная вонь. Племянница гордо заулыбалась, пуская слюну, и клейкие струйки брызнули на шелковые брюки Мэгги. Подгузник Лили раздулся от черт-те какой дряни, три прядки волос торчали дыбом, как у свихнувшегося Альфальфы.[1]

— Извини, Лили, но тетя Мэгги не меняет подгузники. Вот когда подрастешь, я научу тебя ездить на мотоцикле, расскажу, как забить симпатичного парня на выпускной и купить свое первое фальшивое удостоверение личности. До тех пор на меня не рассчитывай.

Лили запихнула в беззубый ротик кулачок и с восторгом принялась его сосать.