Питт хотел добавить, что не имеет ни малейшего желания покрывать тот факт, что при убийстве присутствовал член кабинета министров, однако очень опасался, что именно это и намерен поручить ему Наррэуэй – то ли чтобы уберечь доброе имя правительства, то ли чтобы не ставить под угрозу некие важные дипломатические переговоры. Питт терпеть не мог некоторые аспекты службы в Особой службе, но после происшествия в Уайтчепеле выбора у него не было.

Тогда его сняли с поста главы полицейского участка на Боу-стрит, и он был вынужден согласиться с назначением в Особую службу. Тем самым он уберег себя от преследования, которое не заставило бы себя ждать, после того как он разоблачил козни «Узкого круга» и их преступления. Новое назначение было единственным открытым для него поприщем, где он мог найти применение своим умениям, а также прокормить себя и семью.

Наррэуэй едва заметно улыбнулся – этакое признание некой иронии.

– Подите и выясните, Питт. Ее отвезли в участок на Эджвуотер-роуд. Убийство произошло в доме на Коннат-Сквер. Кто-то явно тратит на его содержание немалые деньги.

Питт стиснул зубы.

– Мистер Райерсон, сдается мне, если она его любовница. Надеюсь, вы сказали это не просто так?

Наррэуэй вздохнул.

– Подите и выясните, Питт. Прежде чем что-то предпринимать, нам нужно знать правду. Довольно домыслов и суждений. Идите и делайте свою работу.

– Да, сэр, – ответил Питт довольно резко и, на миг выпрямившись в струнку, развернулся и вышел вон. Сунув руки в карманы так, что ворот пальто поехал вверх, он зашагал по улице на запад, в направлении Гайд-парка и Эджвер-роуд, рассчитывая при первой же возможности взять извозчика.

Теперь улицы сделались заметно многолюднее, движение транспорта оживилось. Он прошел мимо мальчишки-газетчика, уже вовсю торговавшего утренними газетами. Заголовки кричали об угрозе забастовки на ткацких фабриках Манчестера. Проблема эта возникла не сегодня и, похоже, с каждым днем лишь усугублялась. Производство хлопчатобумажных тканей было главной отраслью Западного Мидленда. Прядильные и ткацкие фабрики давали работу и заработок десяткам тысяч людей. Хлопок-сырец привозили из Египта, ткали из него ткани, красили и превращали в готовые изделия, которые затем продавались по всему миру. Урон от забастовки был бы катастрофическим.

На углу улицы стояла женщина и продавала горячий кофе. Погода была тихой и безветренной, небо усеяно редкими рваными облаками. Однако Питт так продрог, что был бы рад глотку горячего напитка. А вот про завтрак, похоже, можно забыть. Питт остановился.

– Доброе утро, сэр, – приветливо сказала она и улыбнулась щербатым ртом, в котором не хватало пары зубов. – Какой ясный денек! Только малость прохладный. Как насчет чашечки горячего кофейку, чтобы согреться?

– Да, было бы весьма кстати.

– Два пенса, сэр.

Она протянула старческую узловатую руку с потемневшими от кофейных бобов пальцами.

Питт дал ей деньги и взял у нее чашку горячего кофе. Стоя посреди тротуара, он пил кофе небольшими глотками, а сам думал о том, с какого бока ему начать разговор с полицейскими, когда он придет в участок на Эджуотер-роуд. Они вряд ли обрадуются его вмешательству, даже если случай окажется весьма некрасивым и они были бы только рады спихнуть вину на кого-то еще. Он отлично помнил собственное настроение, когда возглавлял участок на Боу-стрит. Сложные или легкие, он предпочитал расследовать случаи сам, независимо от мнения начальства, которое всегда хуже его знало район, хуже его знало улики, которое даже не встречалось с теми, кто так или иначе был причастен к делу, не говоря уже о том, чтобы допрашивать этих людей. Начальство не ведало, где они живут, кого любят, кого боятся, кого ненавидят.

Дела, которые он до сих пор вел для Особой службы, в целом носили превентивный характер: он выявлял подстрекателей и зачинщиков беспорядков, призывавших бездомных, голодных и нищих к бунту. Иногда ему поручали выявить анархиста или потенциального бомбиста. Первоначально Особую службу учредили для борьбы с ирландской проблемой, и, надо сказать, эта цель была до известной степени достигнута. По крайней мере, властям удавалось держать вспышки насилия под контролем. Теперь же перед ним была поставлена более широкая задача – борьба с любой внутренней опасностью, угрожавшей порядку в стране. Так что грехопадение крупной правительственной фигуры наверняка попадает в эту категорию.

Допив кофе, Питт вернул кружку женщине и, поблагодарив ее, зашагал дальше. Увидев, что на перекрестке остановился свободный кеб, он преодолел последние несколько ярдов бегом и окликнул извозчика.

В полицейском участке на Эджуотер-роуд расследование убийства было поручено инспектору Талботу. Тот принял Питта у себя в кабинете и даже не собирался скрывать свое раздражение. Это был человек среднего роста, тощий как щепка, с печальными, слегка поблекшими голубыми глазами. Встав из-за стола, заваленного написанными аккуратным почерком отчетами, он вопросительно посмотрел на Питта, ожидая, что тот ему скажет.

– Томас Питт из Особой службы, – представился Питт и для пущей убедительности показал служебное удостоверение.

Лицо Талбота мгновенно напряглось, тем не менее он жестом предложил Питту присесть на один из жестких, с прямой спинкой стульев.

– Это чистый случай, – без тени сомнения заявил он. – Улики говорят сами за себя. Прибыв на место преступления, полиция застала женщину за попыткой переместить тело. Выстрел был произведен из ее пистолета, который лежал в тачке рядом с телом. Не знаю, кого мы должны благодарить, но мы застукали ее с поличным. – Талбот с вызовом посмотрел на Питта, как будто хотел убедиться, осмелится ли тот возражать ему.

– И кто же этот честный человек? – спросил Питт, чувствуя в животе неприятный холодок, верный признак безнадежности. Да, похоже, случай простой, рядовой, некрасивый, и, как сказал Талбот, от этого никуда не деться.

– Не знаю, – ответил Талбот. – Говорят, что кто-то якобы услышал выстрелы и поднял тревогу.

– Это каким же образом? – уточнил Питт. Внезапно в нем шевельнулось любопытство.

– По телефону, – ответил Талбот, мгновенно поняв его намек. – Это несколько сужает поиск, не так ли? Предвосхищая ваш вопрос, скажу, нет, мы не знаем, кто это. Не могу сообщить никаких имен, лишь то, что звонивший был взволнован и говорил хрипло, срывающимся голосом. Телефонистка даже не поняла, кто это, мужчина или женщина.

– Звонивший должен был находиться близко, если он точно знал, что это выстрелы, – мгновенно сделал вывод Питт. – В скольких домах в ста ярдах от Иден-Лодж имеются телефоны?

Талбот недовольно скривил губы.

– Не так уж и мало. В радиусе ста пятидесяти ярдов пятнадцать, если не двадцать. Это весьма благопристойный район. Люди здесь состоятельные. Мы попытаемся это выяснить, но тот факт, что звонивший или звонившая не назвал себя, говорит о его нежелании быть причастным к этому случаю. – Он пожал плечами. – А жаль. Возможно, он что-то видел, хотя лично склонен думать, что вряд ли. Тело нашли в саду, скрытое кустарником. Листва все еще на деревьях, только-только начинает желтеть. Ближе к земле лавр и разные вечнозеленые растения.