Перед ними был самый большой, самый невероятный и самый прекрасный магазин, какой они только видели. Да что там видели… Элиза даже представить себе не могла, что такое бывает. Их популярный и казавшийся таким большим и светлым магазин в Смолвиле как-то сжался и поблек, превратившись в мрачную клетушку.

Прямо перед девушкой возвышалась круглая трехэтажная ротонда, сплошь из мрамора и стекла. В обе стороны от нее расходились два крыла, окруженные колоннадами, стройные ряды колонн тянулись и тянулись, словно собирались уйти за горизонт. Огромные буквы на фронтоне гласили: «Все для леди». Энни и Марта что-то галдели наперебой, но Элиза не слышала, она вся ушла в созерцание этого невероятного великолепия. Между колонн тянулись огромные стеклянные витрины. Элиза поняла, что отделы устроены так, что часть выставки товара выходит в витрину, превращая ее в невероятную демонстрацию содержимого магазина. Будто бы «Все для леди» вывернулся наизнанку. Это совсем не походило на привычный облик магазина, где в маленькой витрине находилась лишь пара образцов, призванных указать покупателю на то, чем торгуют внутри. Нет, «Все для леди» предлагал завораживающую выставку, одновременно притягательную и бесстыдную. Элиза отметила, что отдел нижнего белья, без всякого сомнения, демонстрирует все секреты женского интимного гардероба. Покраснев, она огляделась по сторонам. Странно, но у витрины с корсетами и чулками не толпилось порочных соглядатаев. Словно белье не было чем-то тайным. Всего лишь товар.

Казалось, еще немного – и все это изобилие выдавит стекла витрин и выплеснется на улицу, затопляя площадь кружевами, тканями, зонтиками, платочками – и прочими вещами. Ротонда, сплошь из стекла, была храмом, воздвигнутым в честь женской красоты.

Двери магазина Ворма, до которого Уиверы добрались четверть часа спустя, оказались закрыты, поэтому Элизе пришлось постучать. Несколько минут не было никакого результата. Никто не спешил открыть и впустить гостей. Элиза постучала еще раз, уже решительней. Наконец за дверью раздались шаги.

– Что вам нужно? – раздраженно проговорила необъятная женщина в белом переднике, выглядывая в щелочку. – Магазин открывается через час.

– Простите, но я не покупательница. – Элиза достала письмо дядюшки. – Я племянница мистера Ворма.

– Какая такая племянница? – удивилась женщина.

– Простите, – твердо перебила ее Элиза. – Мистер Ворм дома?

– Вход в дом с другой улицы.

– Я об этом не знала, простите. Так дядя дома?

– Дома.

– Мы можем его увидеть?

Женщина помедлила, но все же распахнула дверь пошире.

– Заходите.

Толстуха проводила сестер в мрачную гостиную, свет проникал в комнату через единственное маленькое оконце, выходившее на глухую стену соседнего дома. Вдобавок стены были обиты темно-бордовыми обоями с почти стершимся золотым тиснением. Два кресла у камина, роскошный диван и круглый стол довершали картину, скрадывая размеры и так не сильно просторной комнаты. Элиза усадила уставших сестер на диван, а сама устроилась на краешке кресла. В воздух поднялась тончайшая пыль. Кажется, дядюшка живет один, а слуги не уделяют должного внимания уборке.

Прошло примерно полчаса, прежде чем в коридоре раздались шаги. Элиза встала. Филипп Ворм выглядел точно так же, как и на похоронах Уиверов: темный костюм, бакенбарды, толстая шея и бледное, слегка одутловатое лицо. Когда-то, лет двадцать назад, его можно было бы счесть красавцем.

– Элиза? – Дядя выглядел очень удивленным. – Откуда вы здесь? Почему? Почему вы не в Смолвиле?

– Дядя, – Элиза протянула ему письмо. – Вы обещали мне помочь. После смерти родителей дела пошли совсем плохо, мне пришлось продать магазин.

– Да, – Ворм покрутил в руках письмо и положил его на каминную полку, – я обещал.

Сердце Элизы сжалось. Дурное предчувствие, преследовавшее ее всю дорогу до Бостона, нахлынуло с новой силой. Сейчас дядюшка найдет предлог, чтобы отказаться от своего обещания, и что делать тогда? Следовало убедить Филиппа Ворма любой ценой.

– Я не прошу многого, – Элиза сложила руки на груди, стараясь сдержать внезапно подступившую к горлу тошноту. – У меня есть немного денег, я думаю устроить сестер в пансион и найти работу. Мы вас не стесним. Рекомендации, небольшой совет, пристанище на несколько дней, пока я ищу работу…

– Элиза, дорогая… – Голос дяди исполнился доброты. – Я помогу всем, чем смогу. Ни о чем не волнуйся.

Девушка постаралась успокоиться, грудь ее тяжело вздымалась, а кровь отлила от лица, не оставив ни кровинки. Корсет немилосердно сжимал ребра, выдавливая воздух, столь необходимый в этот момент. На секунду ей снова показалось, что дядюшка Ворм выставит их из дома, отказавшись от всех своих обещаний. Марта и Энн сидели тихо, словно мышки. Но дядюшка больше ничего не сказал, вполне обоснованно дожидаясь благодарности.

– Спасибо, – смогла наконец выдавить Элиза. – Мы вас не стесним.

– Этот дом давно нуждается в женском внимании, – добродушно похлопал Элизу по руке дядюшка Ворм. – Я буду рад, если ты и сестры поживете у меня.

– Мы не собираемся злоупотреблять вашей добротой, дядя, – Элиза посмотрела на сестер. – Марте и Энн пора получать образование, а я найду работу.

– Отдохните немного, – разулыбался Филипп. – Вы же только что приехали.

– С радостью, – улыбнулась в ответ Элиза.

– Келли покажет вам комнату, а потом спускайтесь к завтраку. – Дядюшка позвонил в колокольчик, спустя пару минут появилась уже знакомая девушке толстуха. – Проводи моих племянниц в комнату для гостей, – приказал Ворм. – И сервируй завтрак на четверых.

Комната, куда отвела сестер Келли, оказалась достаточно большой, но такой же темной, как и гостиная. И столь же пыльной. Энн несколько раз чихнула, а Марта брезгливо сморщила носик, увидев в углу камина паутину. Дома все сияло чистотой, даже в самые трудные времена, и девочки привыкли к ней. Элиза опустила на пол саквояж и рухнула в единственное кресло, стоявшее у шаткого столика под окном. Кажется, без крыши над головой они не останутся. Беспокоило лишь одно: дядя без особого желания принял их. Но это ненадолго. Как только Элиза найдет работу, она сможет обеспечить себе кров и стол, а сестер можно устроить в приличный пансион уже сейчас. Собственно говоря, Элиза рассчитывала все деньги, вырученные от продажи магазина Уиверов, потратить на оплату пансиона. Если девочки будут устроены, она сможет выдержать любые удары судьбы.

Элиза взглянула на свою юбку. Платье выдержало дорогу, но нуждалось в чистке. Помимо этого, у нее есть еще два: черное шелковое, траурное, и светлое, зеленое, из тонкой шерсти. У сестер одежды чуть больше, но все равно недостаточно. Но тут уж ничего не поделаешь.

Вошла Келли, не постучав.

– Я принесла вам воды для умывания. И… Если у вас есть во что переодеться, то я могу забрать ваши платья почистить.