— То есть, я была не любовь.

— То есть, ты — нет, — сказал он, глядя прямо перед собой.

Я молчала, медленно закипая от злости и обиды. Все его слова о свадьбе, о кольце, которое мы с ним пошли бы выбирать сразу после каникул, о дочке, которую он хочет назвать Машей в честь бабушки, наши ночи, полные страсти и безумия — «Это было просто на грани, Нина… Просто на грани» — все это всплыло в моей памяти с ужасающей отчетливостью. Я поняла, что закрыла лицо руками, и тут же выпрямилась и опустила их, не позволяя себе раскиснуть у него на глазах.

— Еще что-то скажешь?

— Я хотел на тебе жениться, честное слово, — сказал Саша. Теперь уже он пытался поймать мой взгляд, а я отводила глаза. — Но, встретив ее, я понял, что это будет нечестно. Я оставлю тебе мебель, когда съеду.

— Да пошел ты со своей мебелью, — сказала я, сжав руки в кулаки. — Если не заберешь завтра, я выброшу все из окна. Да шевелись ты!

Я ударила кулаком по поручню, вымещая на нем свою злость.

— Ну и когда же ты ее встретил? — спросила после недолгого молчания. — Когда я уезжала к родителям в прошлые выходные? Или когда ты со своей группой ходил в спортивный бар?

— Я встретил ее в ветеринарной клинике, — сказал он. — Когда носил туда Грету.

Грета была его кошка, вредная злобная сиамка, которая ненавидела меня так же сильно, как и я ее. Пару недель назад Грета стала хромать, и Саша решил свозить ее к врачу. Естественно, я с ним не поехала. Кошка не сидела у меня на руках, постоянно норовила царапнуть за ногу, когда я проходила мимо, скидывала с туалетного столика мою косметику. Я бы там оказалась совершенно бесполезна.

— У нее тоже сиамка?

— Нет. — Саша улыбнулся краешком губ, и я вцепилась в поручень изо всей силы. Это были его счастливые воспоминания, я знала эту улыбку. Но только теперь это были воспоминания, не связанные со мной. — У нее доберман. Но Грета ей понравилась.

— И ты сразу решил, что вы — родственные души, — не удержалась я.

— Не сразу.

И он больше ничего не добавил. Мы добрались до верхушки горы, где уже столпилась часть однокурсников. Саша по привычке помог мне спуститься с фуникулера, я по привычке приняла эту помощь. Но на этом все и закончилось. Он оставил меня с девушками, обсуждать погоду и прошедшую сессию, а сам с парнями понесся вниз, их гиканье и вопли разнеслись по округе, пугая зимних птиц.

Мне хотелось расплакаться и рассказать всем о своем горе. Вот так просто — приезжаешь на курорт с парнем, а через пять минут — ты двадцатичетырехлетняя одиночка. А ведь я уже проглядывала сайты свадебных салонов. Я представляла себе, как принимаю поздравления и надеваю на палец обручальное кольцо.

Я была готова выйти замуж за человека, которому оказалась не нужна.

Но девчонки еще не знали, что со мной все кончено. Они хохотали, обсуждая прическу Кристины Агилеры на последнем «The Voice», восторгаясь глазами Адама Левина и улыбкой Блейка Шелтона. Я почувствовала, что еще немного — и взорвусь. Без единого слова я оттолкнулась палками и понеслась к склону, не слушая удивленных окликов за спиной.

На склоне было многолюдно. Мимо меня пронесся одинокий парень в красной куртке, потом девушка в розовом, потом снова парень. Надвинув на глаза очки, я поудобнее ухватилась за палки, сделала рывок — и покатилась вниз.

Быстрее. Еще быстрее.

Только бы не думать о том, что делать дальше. Только бы не думать о том, что я скажу маме, как объясню это подругам, какое оправдание найду для себя самой.

Только бы не вспоминать улыбки — теплой улыбки человека, который будет счастлив, но уже без меня.

Неожиданно меня что-то сильно ударило в шею — так сильно, что я вскрикнула от боли и потеряла равновесие. Упав на спину, я покатилась по снежному склону вниз, не в силах остановить это падение и не имея возможности даже закричать, потому что голос мне вдруг отказал. Я упала лицом в снег и, кажется, потеряла сознание.

Так я и прыгнула в первый раз.

Не знаю, сколько я пролежала без сознания на опушке леса у Закрытых ворот в Солнечный мир. Может, час или два. Я не помнила момента перемещения, и поэтому, открыв глаза, не сразу поняла, что произошло.

Лежала я, уткнувшись носом в прелые листья. Над головой шелестели кроны зеленых деревьев, солнечные лучи едва прорезались сквозь плотное сплетение веток. Вокруг царил полумрак. Я поднялась, упершись руками в землю, встала на колени, потом на ноги, не понимая, где я и что это такое вокруг.

А вокруг был лес. Деревья и кустарники, и трава почти по колено. Я опустила глаза и увидела, что на мне больше нет лыжного костюма, да и одежда, похоже, совсем не моя. Брюки из какой-то плотной ткани. Рубашка из такой же, но другой расцветки. На ногах — грубые ботинки, на руках — перчатки с отрезанными пальцами. Я провела рукой по волосам и поняла, что они стали короче и курчавее, как будто от химической завивки.

Это что, галлюцинация?

Я прошлась туда-сюда, стараясь не уходить далеко от места пробуждения. Ни тропинки, ни просвета между деревьями. Солнце еще высоко, но это ничего не значит. Я чувствовала, как во мне медленно поднимается паника, и не понимала, что делать.

Я коснулась ствола стоящего поблизости дерева, чьи листья напомнили мне березу, а плоды — круглые шишки кедра. Теплый. Твердый. Настоящий. Я сорвала травинку, взяла в рот, пожевала. Горькая. Сочная. И тоже настоящая.

Если это бред, то очень реальный. Если это сон, то лучше бы мне уже сейчас проснуться.

Я ущипнула себя за руку и ахнула от боли.

Не сон. Не бред. Но что это тогда такое?

Я не могла стоять на месте. Надо было выбираться отсюда, пока не наступили сумерки. Я огляделась в поисках какого-либо ориентира, и, не найдя его, решила двинуться навстречу солнцу. Запад — не самое плохое направление.

Но я не успела сделать и пары шагов. Стремительное движение разорвало относительную тишину леса, и спустя несколько секунд я увидела, что, петляя меж деревьев, прямо на меня стрелой несется человек.

Это был мой будущий учитель и причина всех моих бед, Аргента.

Он подскочил ко мне, окинул взглядом своих миндалевидных серо-голубых глаз и, протянув руку, сжал ее на моем горле. Я не успела даже понять, что случилось, не успела отскочить или хотя бы отшатнуться. Резкая боль прошила шею, заставив меня закричать — настолько сильной она была. Он разжал руку почти сразу же, и я согнулась пополам и схватилась рукой за горло, уверенная, что там остался жуткий ожог. Слезы градом текли по лицу.

— Меня зовут Аргента Ининджерджен, — заговорил человек, пока я пыталась отдышаться и прийти в себя. — Я Патрон Школы Гидов по мирам. Приветствую тебя, чужеземка.

Прижимая руку к шее, я вскинула на него взгляд. Странная одежда свободного покроя — подобие шаровар, куртка без рукавов, рубашка под ней, все белого цвета. На пальце тонкое кольцо из блестящего черного металла. Так не одеваются в нашем городе. Хотя какой, к черту, город, если вокруг не зима, а лето, и не лыжный курорт, а темный лес?