отделение, и дети визжат мое имя во всю глотку, а некоторые из них бегут обнимать меня.

Я провожу некоторое время с детьми, а затем иду обедать в кафе внизу. Когда я закончил, пришло время ознакомиться со следующим мероприятием в расписании дня. Фойе больницы украшено цветами, здесь установлено несколько киосков, в каждом из которых продаются различные товары. Группа медсестер стоит у входа, принимая политиков и светских львиц.

— Блин… — вздыхает Лука. — У меня такое чувство, что это будет долгий день. Как я прошел путь от пыток русских до того, чтобы стоять рядом с тобой в больнице и нести цветы детям, на которых мне наплевать?

— Кто знает? — Я улыбаюсь ему однобокой ухмылкой и иду к одному из стендов с цветами. В педиатрическом отделении, которое я только что посетил, около тридцати детей, и каждый из них сегодня получит от меня цветы.

В кабинке никого нет. Я кладу руки на талию и оглядываюсь по сторонам в поисках хоть кого-нибудь.

— Эй? Есть тут кто-нибудь?

Несколько секунд за моим вопросом следует мертвая тишина, затем из-за спины раздается мягкий голос.

— Я здесь.

Я оборачиваюсь. Сердце замирает, когда я вижу, что это она, девушка с пепельными волосами из конференц-зала. Она улыбается мне, и ее глаза мерцают. Мой член снова дергается. Приходится прилагать усилия, чтобы держать его в узде. Думаю, мне нужно перепихнуться. Я давно не заходил в клуб, так что, возможно, пришло время.

— Sei bello.

Ее брови сходятся, а улыбка исчезает, как будто ее и не было.

— Что?

— Ты красивая.

Она улыбается, затем проходит мимо меня к киоску.

— Ты здесь, чтобы покупать цветы или говорить комплименты? Могу сказать, что последнее меня не интересует.

Я провожаю ее взглядом.

— Я не спрашивал, что тебя интересует. Это просто безобидный комплимент.

Она так смотрит на меня, как будто придумывает самый быстрый способ избавиться от меня. Женщины падали к моим ногам с того момента, как я узнал, что могу делать больше, чем писать членом, но, чтобы женщина смотрела на меня с таким презрением? Вот это уже что-то новое.

Что-то необычное и интересное.

— Ты делаешь комплименты каждой встречной женщине? — Наконец спрашивает она, подняв брови. — Если да, то я считаю твой комплимент оскорблением.

На моих губах играет улыбка.

— Я слышу ревность?

— Скорее "возьми свой комплимент и засунь его себе в задницу". — Я вдыхаю аромат ее духов, когда она наклоняется вперед. Она пахнет как цветочный сад, мягко и чувственно. — Наряду с твоей неспособностью читать комнату, я думаю, у тебя проблемы с интерпретацией сообщений.

— Неужели? Может, ты мне поможешь?

— Только что помогла. — Она смотрит на Луку, который вышагивает по комнате, словно ищет ближайший выход из этого места. — Не похоже, что твоему другу нравится здесь находиться, почему бы тебе не сделать одолжение и ему, и мне, и не уйти? — На ее губах играет полуулыбка.

— Извини, я не могу оказать тебе такую услугу. — Я возвращаю ей улыбку и засовываю руки в карманы джинсов. — Почему бы тебе не оказать мне услугу и не сказать, какие цветы тебе нравятся?

Она стонет и обращает свое внимание на корзину роз в кабинке. Она агрессивно подрезает их, формируя букет в форме сердца.

— Полагаю, эти…нет? — Спрашиваю я. Меня должна раздражать эта грубиянка. Обычно так и бывает. Я предпочитаю послушных и милых, но она — нечто иное. Ее умный рот и дерзкое поведение влекут меня, как мотылька на пламя.

Это странно. Действительно странно.

Она делает вид, что не слышит меня, и начинает вымещать свою злость на корзине ручной работы, в которую запихивает розы.

Я наблюдаю за ней, забавляясь тем, сколько сил она тратит на то, чтобы игнорировать меня. Я пытаюсь представить, как бы поступили мои братья в подобной ситуации. Наказали бы ее? До того, как они женились на умницах, без которых теперь не могут жить, они могли бы это сделать.

— Ты все еще здесь? — Спрашивает она через мгновение. — Ты невыносим. Правда.

— А ты красивая. — Я улыбаюсь, когда она опускает глаза. Похоже, ей не нравится, когда я делаю ей комплименты, и я еще больше склоняюсь к тому, чтобы делать это чаще. — Мне очень нужны эти цветы.

— Чтобы дарить медсестрам? Ни за что. Они для пациентов.

— Они для детей онкологического отделения.

Ее глаза расширяются.

— Правда?

Я киваю.

— Я не совсем придурок, который будет покупать цветы медсестрам, когда есть дети, которые были бы более чем счастливы получить их.

Она пристально смотрит на меня, сузив глаза.

— Хорошо, я продам их тебе, раз они для детей. Чтобы извиниться за недоразумение, я расскажу тебе, что означает каждый цветок, и ты сможешь выбрать их в соответствии с характером детей. Я полагаю, ты знаешь этих детей, на которых тратишь столько денег… — Я просто прищуриваю глаза, и улыбаясь ей. — Дай мне секунду.

Проходит больше секунды. Прошел целый час, прежде чем все тридцать шесть букетов разных цветов были собраны. Лука несет их наверх, пока я расплачиваюсь.

— Спасибо, что купил цветы для детей, — говорит она, возвращая мне карту. — Это очень заботливо с твоей стороны.

— Если ты так считаешь, могу я хотя бы узнать твое имя?

Она улыбается.

— Думаю, нет.

— Изабелла, — раздается голос у меня за спиной. Обернувшись, я вижу девушку с карамельной кожей, которая стояла с ней в конференц-зале. Она направляется к стенду и встает рядом с подругой. — Ее зовут Изабелла.

— Наоми, остановись! — Шепчет Изабелла подруге, ущипнув ее за руку.

— Изабелла. — Я повторяю ее имя так, будто это самое прекрасное, что я слышал за последнее время, и на самом деле так оно и есть. — У тебя красивое имя.

Красный цвет заливает ее щеки, и она безуспешно пытается сдержать улыбку.

— Спасибо. Я часто это слышу.

Моя грудь горит от ревности. По какой-то причине я не хочу, чтобы другие мужчины делали ей комплименты, и я определенно не хочу, чтобы кто-то, кроме меня, комментировал, как красиво ее имя.

Кажется, я схожу с ума.

Лукас возвращается и берет последнюю корзину с цветами. Он смотрит между мной и девушками, а потом понимающе улыбается.

— Не скажешь ли ты нам свое имя? — Вопрос Наоми адресован Луке. — Ты всегда странно молчалив.

— Тебе не понравятся вещи, которые я скажу, девочка, — отвечает Лука.

Я сдерживаю смех, потому что это правда. Я не слышал, чтобы Лука разговаривал с женщинами иначе, чем рассказывая им, как он хочет их трахнуть. Ей определенно не понравится слушать то, что он захочет сказать ей.