Я так устала, что даже сил злиться не было. Просто ворчание. Закрывались глаза, хотелось спать, в душ и сдохнуть. Сумасшедший месяц. Абсолютно безумный. Если уж совсем честно, то последние полгода такие: дикие, на износ.

Я меланхолично проследила, как брошенные мной на тумбочку ключи скользят по гладкой светлой поверхности и падают возле шкафа со слишком пронзительным «дзинь».

Ну и черт с ними, потом подниму, завтра.

Я сбросила туфли, стянула брюки, длинный пиджак полетел куда-то в сторону гостиной, рядом с ним упала рубашка, и я наконец-то встала под душ. Невозможно хотелось смыть с себя это день, он остался на коже, под ногтями, им пропитались волосы и одежда.

Устала, я чертовски устала за этот месяц и совершенно ничего не успевала.

Зато презентация прошла хорошо. Затянулась, правда, но результатом я осталась довольна: никто никого не убил, даже бутылкой воды не швырнул.

Три часа ночи… Господи, когда мы уже сдадим этот чертов проект?

А еще неплохо бы что-нибудь закинуть в себя и… Игнат… Надо не забыть про Игната. Завтра суббота… Суббота…

Что-то было связано с завтрашним днем, что-то…

О чем никак не удавалось вспомнить, но вспомнить было надо.

Я вылезла из душа, накинула халат и вернулась в коридор, достала из сумки для ноутбука телефон, подключая к домашней сети, прошлепала на кухню.

— Энджи, что у меня на завтра?

— Доброй ночи, княгиня Станислава, — откликнулся искусственный, чтоб его, интеллект, вырвав из груди тяжелый вздох. Влад опять копался в настройках. Влад — один из разрабов, явивший миру Энджи, моя сеть — тестовый образец, сбоит, тормозит и глючит часто, вот Влад и настраивает… Как ему больше нравится. А нравятся ему вылазки с реконструкторами и ролевиками и бесить меня.

— На завтра, двадцать пятое октября…

Черт!

— Энджи, — перебила я доморощенную машину, — что у меня на сегодня.

— На сегодня, двадцать четвертое октября…

Энджи перечисляла список дел, а я снова вспомнила об Игнате, краем уха слушая про химчистку, ателье, тренировку и что-то еще, что было запланировано, но на что никогда не хватало времени, и завтра тоже не хватит.

Я нагнулась к раковине, достала бутылку с отстоянной водой, прошла к подоконнику. Домашних животных у меня нет, что понятно при моем графике, даже тараканы и те передохли от тоски за неделю, стоило им сбежать от соседей, делающих ремонт. Зато был Игнат. Алое. Непонятно как выживающий. Я могла не вспоминать про него месяцами, несколько раз перебарщивала с поливом и прикормом, забывала оставлять на окне свет. Но алое стойко держалось. Настоящий мужик. Единственный настоящий мужик в моей жизни.

Энджи продолжала перечислять дела на сегодня, а я с тоской оглядывала полки холодильника. Есть не очень хотелось, но что-то закинуть надо. Во мне с самого утра только две чашки кофе, а так и до язвы недалеко. Болеть я себе позволить не могу. Проекты ждать не будут, Энджи тоже.

Я отдавала себе отчет в том, что такая постановка вопроса пахнет нездоровым трудоголизмом и гиперответсвенностью, но поделать с этим ничего не могла. В двадцать восемь менять себя уже поздновато.

В холодильнике валялись овощи, стейк из ресторана и китайская еда. Сделаю салат.

— …день рождения, — закончила Энджи перечислять список дел.

Я застыла.

— Энджи, повтори последнее.

— Янин день рождения, — послушно исполнила приказ машина.

Черт!

Янкин день рождения. Я скривилась, словно съела перец горошком.

— Энджи, включи последнюю подборку музыки и закажи букет… — хотелось сказать из двух гвоздик мне на могилку, но я удержалась — с чувством юмора у машины хреново, — из пионов и гортензий на Клаус и проверь, где я искала золотые подвески с жемчугом.

Я еще раз глубоко вдохнула, под что-то незамысловатое и легкое из динамиков достала овощи и сыр, отвернулась к раковине.

— Больше всего времени вы провели на Амарант точка ру, — ожила Энджи через пятнадцать минут, когда я закинула в салат остатки брынзы.

— Выведи на экран страницы, — попросила, устраиваясь за столом. У меня не было телека, а вот мониторы на кухне и в гостиной висели. Как часть пилотного проекта, который тоже надо было протестировать.

Машина выполнила и это.

— Закажи вот этот, — ткнула я пальцем в экран. — Срочная доставка, оплата с черной карты, контакты мои.

— Да, княгиня Станислава.

Я опять вздохнула и принялась ковыряться в салате. Есть все еще не хотелось, хотелось спать. К Янке завтра тоже не хотелось. Я любила ее, дорожила нашей дружбой, но…

Но она стала мамой недавно, и круг друзей поменялся. Сильно поменялся.

Это даже забавно, если отбросить лирику и не уходить в метафизику. В тот день, когда Янка родила, меня снова повысили — у каждой новый этап, только у каждой он свой. На самом деле, с рождением у Белки дочери в наших отношениях мало что изменилось, мы были все так же близки и все так же дорожили моментами встреч. Само собой, наши с Янкой разговоры и места совместных прогулок немного изменились, что естественно, но на отношениях это сказалось слабо. Кравцова без умолку трещала об Аленке и детских смесях, ржала над мамскими чатами и стебала мои синяки под глазами, а я ворчала на очередной провальный проект, ржала над нашей бухгалтерией и гадала на курсах валют. В целом нам было хорошо вместе, только…

Только помимо Янки на ее дне рождения будут и другие ее подружки. Все замужние, большая часть с детьми. Будут всепонимающие, «сочувствующие» взгляды, разговоры о подгузниках, бутылочках, колясках, песочницах и мужьях, а потом они замолчат, вдруг спохватившись, и посмотрят на меня.

Я не считала себя ущербной, я не считала, что мне нужны эти взгляды, осуждение. Янка это понимала, остальные не очень. И я действительно любила свою работу и не считала нужным за это перед кем-то оправдываться, что-то объяснять. Каждому свое.

Может, надо было все-таки принять молчаливое приглашение того парня в первом ряду. Он раздевал меня глазами, стоило войти в зал, взгляд скользил по ногам, бедрам, груди, шее и лицу, а потом вниз. Очень откровенный взгляд, очень наглый. Мало кто позволял себе такое в отношении меня.

Смешной. Самоуверенный. Наглый мальчишка.

Я усмехнулась и направилась к посудомойке, подхватив пустую тарелку.

Как-то так получилось, что за все свои двадцать семь лет жизни я ни разу не влюблялась, не влюблялась до отвала башки, до потери сознания, постоянных звонков, закусанных губ, растерянности и полной беспомощности. Были, конечно, увлечения…

Хотя нет… Однажды я почти влюбилась.

На последнем курсе, когда вернулась в Россию и пришла на практику в агентство, с дипломом, счастливая, слишком самоуверенная, готовая покорять горы, готовая учиться, желавшая поставить мир на колени. Так много честолюбивых планов, так много огня в глазах у той девчонки…