Кафе, их уютное, аккуратное, чистенькое кафе выглядело, какдекорация фильма «Терминатор». Одной стены просто не было. Столики и стульяопрокинуты и засыпаны осколками стекла. Мужчина в черном неловко выбралсяиз-под обломков, стирая с лица кровь, и оглядывался по сторонам. Второй,плотный и красномордый, валялся на спине, беспомощно шевеля руками и ногами,как опрокинувшийся жук, и тоненько повизгивал от ужаса.

И только в углу, за чудом уцелевшим столиком, миниатюрнаястарушка в твидовом пальто и черной шляпке с невозмутимым видом допивала свойкофе.

Наконец к мужчине в черном пробрались двое его людей —«таксист» в кожаной куртке и брюнет в вязаной шапочке:

— Упустили? — мрачно спросил главный и тут же самсебе ответил:

— Упустили!

— Вокзал перекрыт, — хмуро проговорил«таксист», — наши люди на всех выходах.., никуда он не денется!

— Никуда не денется? — насмешливо повторилглавный. — Ты же видел, какой он шустрый парень! На вокзале, в суете, онзапросто уйдет!

Но людей на выходе предупреди, чтобы держали ухо востро!

Он внимательно огляделся по сторонам и поспешно вышел изразрушенного взрывом кафе.

Как раз после его ухода подоспели двое из транспортноймилиции. Старший — толстый, представительный — едва поспевал за своим болеемолодым и подвижным напарником.

— Здрассти, товарищ Сычин! — приветствовалатолстого одна из официанток, та, что слушала мексиканские рассказы со слезамина глазах.

И хоть он прекрасно знал, что эта рыженькая Люся определенноимеет на него виды, но сейчас никак не отреагировал — дело серьезное, не долирики тут…

— Ну что тут у вас? — спросил он, отдуваясь.

— Сам не видишь? — рявкнула та официантка, что такцветисто описывала только что свою неудавшуюся личную жизнь.

Как видно, от стресса все мексиканские переживаниявыветрились у нее из головы, и теперь девица выражалась, как все нормальныелюди.

— Абзац! — сказал толстый милиционер и вызвал попереговорному устройству начальство, подкрепление и «Скорую помощь» длякрасномордого посетителя кафе. Сейчас его физиономия поражала своей бледностью,видно, и впрямь человека серьезно ранило.

— Окуньков! — крикнул толстый напарнику. —Погляди там вокруг, может, кто что заметил!

Старушка за угловым столиком внезапно прижала руки к сердцуи начала медленно заваливаться набок. В суматохе никто этого не заметил. Машина«Скорой помощи» подъехала прямо к дверям кафе, пострадавшего уложили наносилки, вынесли и поскорее увезли.

— Елки, а где же свидетели? — вскричал толстыймилиционер. — Кто-нибудь объяснит, что тут стряслось-то?

Девицы хором, сбиваясь и всхлипывая, начали объяснять емупро пакет и про взрыв. Выяснилось, что народу в кафе почти не было, одногораненого увезли, второй сам сбежал перед приходом милиции.

— Тут еще старушенция была, — вспомнилаофициантка, — такая.., в шляпке.., божий одуванчик…

Поглядели на угловой столик и только тогда заметили, чтостарушка как-то странно свесила голову набок и опрокинутая чашка валяетсярядом.

— Е-мое! — заорал толстый милиционер и бросился кстарухе, по дороге опрокидывая стулья.

Не то чтобы он сильно обеспокоился ее самочувствием, простоиспугался, что бабка окочурится в самый неподходящий момент и у него неостанется свидетелей, а начальство с кого спросит? С него, с Сычина оноспросит. И по всей строгости спросит. Шуточное ли дело взрыв на вокзале. Да ещена каком вокзале!

Можно сказать, на самом главном в стране! Это же терроризм вчистом виде! Политическое дело! А свидетели — где они? Кто сбежал, кто вбольнице. Есть еще, конечно, девки-официантки. Ну, этих-то он знает, как ксвидетелям к ним доверия нету. У Таньки-балаболки одни только сериалы на уме.

Выяснилось, что старушка не окочурилась, а просто сомлела отстраха, по крайней мере внешне не наблюдалось на ней никаких ран и повреждений.От громкого голоса милиционера старушка, надо полагать, очнулась. Она поднялаголову и поглядела перед собой голубыми выцветшими глазами. Двое официантокзахлопотали над старушкой, расстегнули твидовое пальто. Нарядная шляпка сперышком сейчас вовсе не выглядела кокетливой, она вообще валялась рядом настуле. Седые, тщательно уложенные волосы старушки несколько растрепались, онабыла очень бледна, руки дрожали.

Одна из девушек поила ее водой, вторая обмахивалаполотенцем. Толстый милиционер Сычин в это время принимал рапорт от своегонапарника Окунькова. Как он и предполагал, никто из свидетелей снаружи толкомничего не видел, но все дружно сходились на том, что кафе подорвали чеченскиетеррористы. Поминали шахидов, Аль Каиду и самого бен Ладена.

— Ох, и грамотный у нас народ пошел, вздохнулСычин, — телевизор много смотрят…

— Ну что тут у вас? — подошел он к группе вуглу. — Свидетель в порядке?

— Плохо ей, «скорую» надо! — сказала девушка сполотенцем.

— Что, осколком попало или ударной волнойоглушило? — деловито осведомился Сычин. Вроде внешне не заметно…

— Просто от стресса, это же просто ужас какой-то, ясама от страха чуть сознание не потеряла. — Официантка со вкусомвсхлипнула и выпила воду из старушкиного стакана.

— Окуньков! — крикнул милиционер. —Вызывайсей минут «скорую» для свидетельницы!

— Не надо «скорую», — встрепенуласьстарушка, — мне уже лучше. Я на поезд опаздываю! Как раз сейчас посадканачинается!

— Вы, гражданка, — начал милиционер, являетесьважным свидетелем террористического акта. Я имею право вас задержать для дачипоказаний…

— Товарищ капитан! — взмолилась старушка, хотятолстый мент Сычин был только лейтенантом. — Ну я вас очень прошу! Мне такнадо ехать! Я все равно ничего не видела, глаза-то подводят…

В доказательство она вытащила из небольшой и приличновыглядевшей дорожной сумки красивый кожаный футляр для очков.

— Набежали какие-то, что-то бросили — дым, грохот…

— Она и правда в стороне сидела, — сказаласердобольная Люся и искательно затянула в глаза милиционеру:

— Товарищ Сычин, может отпустите бабушку? Ей и такдосталось…

Сычин поглядел в окно. Возле кафе собирались зеваки — те,что приходят уже после случившегося. Те люди, кто по невезению оказались близкоот взрыва, давно уже убрались подальше, потому что никому не охота застрять всвидетелях надолго. Начальство тоже не появлялось, оно, как всегда,задерживалось.

— Не положено, — твердо сказал Сычин и поскореевыскочил из кафе, поскольку старушка уже собиралась заплакать.

Окуньков тоже вышел, потому что подъехала наконец машина сначальством. Официантка Люся наклонилась и прошептала что-то старушке. Такивнула головой, нахлобучила кое-как свою шляпку и подхватила не слишкомтяжелую дорожную сумку. Люся вывела ее через служебный вход. Старушкапробралась между пустыми ящиками и мусорными бачками и устремилась к перрону.Как раз подали поезд «ЭР-200». Проводница подозрительно поглядела навсклокоченные волосы старушки и повисшее перышко на шляпе, но голубые выцветшиеглаза смотрели так доброжелательно, что проводница улыбнулась в ответ.